Дорогу через Тироль опишу тебе в отдельном письме. Сейчас нет времени — идем отыскивать себе квартиру.
— Итальянская граница была ночью. Какой-то человек с бляхой что-то спросил меня по-итальянски. Я с достоинством ответил: «Non capisco».[46]
В Nervi[47] мы оставались недолго. Но каково же было наше разочарование, когда мы из вагона увидели небольшую серую полоску воды и нам сказали, что это Средиземное море! Но это оказался только один залив.
Ну прощай!
Скоро напишу еще. Пиши нам
Целую
Сережа
Привет от Марины.
27/IV <19>12 г
Roma
<В Москву>
Лилька!
Сейчас проездом в Риме. Решили не осматривать его совсем до тех пор, пока не будем в состоянии отложить на это много времени. Сейчас так устали от Сицилии, что еле ноги идут.
В Сицилии мы осмотрели Палермо с окрестностями, Катанию, Сиракузы (!!!), Монреале; видели величайший действующий вулкан Этну — (ты читала «Чудеса антихриста» Лагерлеф?[48] Если читала, то ахнешь, узнав, что мы увидели!) видели разрушенную Мессину!
Описывать всего не могу. Мы в гостинице не остановились, а сидим в кафе.
У меня скрежет зубовный от желания осматривать Рим! Но………!
Да пойми это но, как хочешь.
У меня голова идет кругом от всего, что я увидел, и от всего, что я мог бы увидеть.
Современные италианцы мне очень не нравятся и с внешней стороны и по д’Аннунцио.[49]
Пока всего хорошего. Пиши Базель Poste Restante.
Как поживает Вера?
Сережа
16/VI <19>12
Таруса
<3а границу>
Милая Лилька,
Вчера был в Москве и получил твое письмо. Я очень рад за тебя, за твое хорошее лето. Ты, кажется, последним годом своим довольна.
В Москве у меня была очень неприятная встреча. Иду по Пречистенке, вдруг сзади голос: «Сергей, здравствуйте!»
Смотрю «Дмитриха».[50] Начинаются тошнотворные расспросы. Если бы ты знала, сколько в Москве сплетников! Все хорошо осведомлены о каждом шаге каждого из нас. Среди разговора у нее хватило грубости расспрашивать о некоторых событиях (ты понимаешь каких?). Я ей дал понять, что ни отвечать, ни слушать ее не желаю.
Затем следующий разговор:
— «Вы, говорят, женились на дочери (перечисление всех титулов Ив<ана> Вл<адимировича>) Цветаева?
— Откуда Вы это узнали?
— От г<оспо>жи Кудрявцевой!
— Какой г<оспо>жи Кудрявцевой?
— Бывшей Трупчинской». (!!!)
Последнее она сказала со смешком, характер которого я не понял.
Ну, да черт с ней!
Буду очень рад тебя увидеть. В Тарусе только тебе придется устроиться не у Тиё, а в постоялом дворе — мебл<ированных> комнатах. Последнее время Тиё немного ведьмисто настроена.
Даже Ася не смогла у нее остановиться.
Хотя от меня она и в восторге, но жить с ней все же ужасно. Эта старуха несмотря на свою безграничную доброту может довести человека до дикого бешенства. Она заставляет спать с закрытым окном, бережет от сквозняков, холодной воды, «тарусский анаршист» и т<ому> п<одобное> с такою неумолимостью и твердостью, что… —
Кормит цыплятами, бульоном, сливками и т<ому> п<одобное>. После обеда часто подается шампанское. Обязательное послеобеденное полоскание рта.
Вообще же летом я доволен. Много читаю. Хотел написать занимаюсь по-французски, но вспомнил Коктебель и решил что ты расхохочешься.
Мне было переслано странное письмо: Лидии Эфрон. После удостоверения, что оно не Марине пересылаю. Распечатывания твоих писем начинают носить фатальный характер.
Спасибо за сига, конечно не за сига, а за Марину. Свое состояние она переносит очень хорошо, но кажется против сига ничего не имеет.
До скорого свиданья желаю тебе прежнего хорошего житья.
Сережа
Почему Н<ютя> ничего не отвечает? Получили ли мои письма?
Передай ей, что свои деньги к несчастью сейчас под закладную отдать не могу.[51] Только пусть она не строит трагических предположений. Всё это очень просто объясняется.
24 октября <19>12 г
<Москва>
<В Москву>
Лилька, спасибо за торт огромное. У нас его, конечно, нет.
У Марины t падала, падала, а сегодня опять поднялась.
Приходи завтра непременно часов в 7–6. У нас будут только свои и Говоров, няню мы прогнали.
О Софье Марковне, если вызовешь меня по телефону, смогу рассказать поразительную историю.
47
Местечко близ Генуи, где Цветаева с больной матерью жила в «Русском пансионе» в 1902–1903 гг.
48
Сельма Лагерлёф (1858–1940) — шведская писательница, «Чудеса антихриста» — ее роман (1897).
50
Жена доктора Дмитриева, с которым в качестве фельдшерицы работала первая жена A. B. Трупчинского, упомянутая далее под фамилией Кудрявцева.
51
По сведениям, записанным A. C. Эфрон со слов Е. Я. Эфрон, после продажи дома E. H. Дурново в Гагаринском переулке, каждому члену семьи была определена сумма в 15 тысяч рублей, а Е. П. Дурново-Эфрон и К. Я. Эфрону — 30 тысяч, так как они вынуждены были жить за границей. После их смерти эти деньги были распределены поровну между оставшимися членами семьи. Сумма лежала в банке, жили на проценты. Просьба А. Я. Трупчинской вызвана намерением ее мужа купить нефтеносные земли под Баку: A. B. Трупчинский был большевиком, и деньги ему требовались на нужды партии.