Я собираюсь приехать в Вашингтон (на конференцию) 30 октября сего года. А затем (или перед этим) приехать и в Нью-Йорк. Жду «13 шмоток»[10]. Это хорошая идея! При случае скажи Иосифу «спасибо» за то, что он нашел время встретиться и поболтать с моей начальницей (которая была в Н.-Й. в конце прошлого года).
Обнимаю и целую тебя. Надеюсь, что этот год будет не таким мерзким, как прошлый. Рената кланяется. Передавай приветы — маме и жене.
Твой
Игорь
19. 01. 85
1. Наталья Михайловна Герасимова (1952—2006) — фольклорист, преподаватель филфака СПбГУ, с 1988 жена Андрея Битова.
2. Светозар Александрович Остров (род. в 1941) — ленинградский художник, график и иллюстратор.
3. Никита Аркадьевич Дубрович (1941—1996) — гидрометеоролог, кандидат, затем доктор физико-математических наук, ленинградский приятель И. С. и Валерия Попова.
4. Станислав Петрович Самсонов (род. в 1940) — выпускник ЛЭТИ, кандидат технических наук, занимался разработкой особо чистых биопрепаратов, ленинградский приятель И. С.
5. Александр Николаевич Белянин (род. в 1939) — преподаватель ЛЭТИ, ленинградский приятель И. С.
6. Дмитрий Иванович Соломахин (род. в 1939) — инженер-электрик, ленинградский приятель И. С.
7. Бруно Крайский (Kreisky; 1911—1990) — канцлер Австрии (1970—1983); Фред Зиновац (Sinowatz; 1929—2008) — канцлер Австрии (1983—1986).
8. Лариса Георгиевна Морозова (род. в 1940) — в 1961 окончила филфак, вышла замуж за ректора ЛГУ К. Я. Кондратьева, живет в С.-Петербурге.
9. Кирилл Яковлевич Кондратьев (1920—2006) — геофизик, академик АН СССР (1984), ректор ЛГУ (1964—1970).
10. Имеется в виду готовящаяся С. Д. книга «Чемодан» (Tenafly, NJ: Hermitage, 1986).
***
42. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову
26 янв. <1985>
Дорогой Игорь,
может быть, то и хорошо, что ты не будешь больше ездить в Ленинград. И дело не только в психологии. Я уверен, что такое противоестественное дело, как наезды с Запада (с того света) в СССР, рано или поздно кончатся какой-нибудь противоестественной неприятностью. Даже если КГБ ничего плохого тебе не делает, отвратительна мысль, что МОЖЕТ сделать все что угодно. Допустим, у них возникнет претензия к тебе, а дальше все очень просто. Ты пьющий, тебя легко спровоцировать на драку, а там и покалечить. Самое главное, что 90 % любящих тебя друзей скажут: «КГБ тут ни при чем, Гага всегда это дело любил». В общем, у меня такое чувство, почти уверенность, что добром это не кончилось бы. Да еще не забывай, что и здешние говноеды скажут, что ты полковник госбезопасности.
Марье Синявской до сих пор не прощают ее поездки в Союз. Хотя при этом я догадываюсь, что, будучи отчасти советским гражданином, НЕ ЭМИГРАНТСКИМ ученым, ты выигрываешь в смысле престижа. Но это уже не совсем понятная для меня область.
Что касается Саши Панченко, то я всегда чувствовал себя при нем неловко. Человек он очень обаятельный, и уж, наверное, полон всяческой учености, но какая-то посконно-славянская нота всегда меня беспокоила. Дружил и выпивал с ним Грубин, а я присутствовал со стороны Грубина, чувствуя себя с Панченко в пропорции большого государства и автономной республики. При всех различиях есть в таких славянских людях, как Саша Шевелев, Лида Гладкая, Горбовский[1] — что-то общее и неприятное, что более всего заметно в их лучшем представителе — Солженицыне. Это трудно сформулировать, но при любом происхождении и при любом уровне культуры они каким-то странным образом не являются интеллигентами, во всяком случае, не принадлежат к той интеллигенции, которая мне нравится. Может быть, они лишены тех недостатков интеллигенции, которые мне совершенно необходимы.
Может быть, мне вообще претят ярко выраженные национальные характеры, поскольку здешние ярко выраженные евреи тоже для меня совершенно невыносимы. Тех немногих ярко выраженных кавказцев, которых я знал, хотелось окунуть в валерьянку или напоить бромом.
Гарика Левинтона (такое ощущение, что в фамилии не хватает какой-то буквы) я не знаю, но про его отца Ахилла Левинтона[2] слышал от Серманов много хорошего. Этот Ахилл с каким-то особенным благородством переносил сталинские репрессии. Еще больше мне нравится отец Ларисы Степановой, насколько я помню, это был красивый, изысканный человек, хотя, впрочем, тогда он был в нашем возрасте, а значит, должен был постареть. Могу уверить тебя на основании своего гигантского опыта, что ничего так легко не прощается и не забывается в России, как оскорбления по пьянке. Люди, которым я приносил наутро свои извинения, чаще всего даже не понимали, о чем я говорю. Так что не расстраивайся. Когда я морально умирал после запоев, мой мудрый, хоть и преступный, брат говорил: «Непоправимы три вещи: если ты физически умер, если ты много лет стучишь и если ты полностью бездарен». Еще более важная мудрость, связанная с алкоголем, заключается в том, что мы всегда думаем, что всем до нас есть дело, а на самом деле никому до нас никакого дела нет, все заняты только собой. Если тебе завтра сообщат, что я лежал пьяный поперек Бродвея и задирал проходящим женщинам юбки, тебе это, скорее всего, даже понравится.