Рассказывают, что в Ленинграде вышел сборник со стихами Кривулина, Шварц и пр. и с прозой Феди Чирскова.[2] Но все это обильно унавожено среднеарифметическими совтекстами. Вынашиваю мысль пригласить в сентябре на две недели в ФРГ Валеру Попова. Все-таки он выездной (был в Париже), авось, выпустят погудеть в мюнхенских пивных.
Если ты теперь водишь машину, то ты мог бы прилететь в Европу, взять здесь напрокат автомобиль и объездить Францию, Германию и Италию.
А?!
Передавай привет маме, всему твоему семейству и Иосифу — при случае. Рената кланяется. Обнимаю!
Всегда твой Игорь
24 янв. 86.
1. Имеется в виду Георгий Владимов, автор повести «Верный Руслан», написанной в 1965 и впервые опубликованной в «Гранях» в 1975.
2. Сборник «Круг» (Л., 1985), в него вошли произведения 34 авторов ленинградского нонконформистски настроенного «Клуба-81». Из упомянутых в настоящей переписке еще О. Охапкин и С. Стратановский, а также несколько других достойных авторов.
***
57. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову
20 февр. <1986>
Дорогой Игорь!
Я специально не отвечал недели три, потому что все твои письма начинаются с извинений за задержку, я же со своей мелкой и патологической дисциплинированностью отвечаю на письма в день их получения, чем и вынуждаю тебя, профессора и ученого, извиняться. Короче, я дал тебе передохнуть.
Сюда приехал некий Михаил Иоссель[1], один из тех советских граждан, которые воссоединились с американскими женами и мужьями. Кстати, во всех трех известных мне случаях эти браки — фиктивные.
Иоссель из Ленинграда, знает всю литературную публику, рассказал много интересного. Группа так называемой молодежи, функционирующей вокруг музея Достоевского («Клуб-81»), действует под явным, нескрываемым надзором КГБ, с куратором в чине майора, и так далее. Вообще, это давняя идея Охапкина — развивать литературу с помощью госбезопасности, которая всегда меня смущала. Довод Охапкина в том, что «КГБ хоть что-то решает». В данном случае существенно — что именно.
Иоссель рассказывал о нынешней «молодежи», об увлечении Востоком, о всяческой кришнаистике, о языке «как единственной реальности» и пр. Сергей Вольф, Попов или Битов для этой молодежи — что-то вроде Гусева-Оренбургского[2]; Чирскова, Арьева, Лурье или даже жалкого алкаша К. они считают преуспевающими номенклатурными знаменитостями. При этом Иоссель дал мне свой рассказ, который я раскрыл в метро и на первой же странице обнаружил: «Небо было безоблачно и голубо». Голубо — как это тебе нравится? Наверное, это самое «голубо» и есть единственная реальность? Не густо.
Известность Бродского, по словам Иосселя, все еще растет. Чуть ли не алкаши в районе Обводного канала обращаются друг к другу со словами: «Вот и прожили мы больше половины…»[3]
О сборнике (Кривулин, Шварц, Федя и т. д.) я слышал. В нем полно говна. И сборник такой ничего не меняет. Видимо, сказывается двадцатилетний отток дарований в объективные и безопасные сферы деятельности.
Сегодня вечером я увижу Бродского, он дает мне два интервью для «Либерти»: о себе в связи с выздоровлением и по поводу годовщины смерти Ахматовой в любезном ему аспекте: «Одна из ошибок Нобелевского комитета». В одном из этих интервью (в первом) Бродский найдет повод сказать о Косте. Вообще, Иосиф этим много и серьезно занимается, он молодец. Он показал мне целый ящик с перепиской по поводу всех этих дел.
Страница кончается, обнимаю. Ренате привет. С ответом не спеши. Вернешься из Ленинграда — тогда.
Твой
С. Довлатов
1. Михаил Иосифович Иоссель (род. в 1955) — ленинградский прозаик, переводчик, в 1985 эмигрировал в США.
2. Сергей Иванович Гусев-Оренбургский (1867—1963) — прозаик, в начале жизни священнослужитель, в 1921 через Харбин эмигрировал в США.
3. Строчка из «Писем римскому другу» (1972) Иосифа Бродского.