Здоровы ли вы?
Обнимаю Вас и Василия Абгаровича!
Анна — тоже! (приписано)
Ваш всегда — В. Соснора
86
26. 2. 76
Дорогой Виктор Александрович, я, конечно, свинья, что так долго не писала Вам. Но я толком не понимаю, чем и кем занимается сейчас Робель. Знаю только, что они приедут летом по приглашению Алигер.[259] Знаю, что он думает о Вас и что должна была выйти Ваша книга. А Клод сказал мне, что в любое время с радостью пригласит Вас официально.
Мы живы. Гриппом пока не болели. А больше про нас и сказать нечего! Сердечнейший привет Анне.
Не мстите мне — напишите о себе.
Любим, обнимаем.
Лили
(на обороте)
Вспомнила Ваше старое письмо. Стихов Нерона нет нигде. Спрашивала и в Париже.
До свиданья когда-нибудь, милый!
Все та же.
Л. Ю. Б.
87
4. 5. 76
Дорогая Лиля Юрьевна!
Мой день рожденья — 40 — «Декамерон 40!» помните польский фильм?[260] — прошел; сижу на диете. Наконец-то нашел прекрасного врача, который принял на себя крест наблюдения надо мной (мы почти сверстники, но я — неандерталец, а он — профессор, лучший в Ленинграде по почкам — хвастаюсь). Я ведь три года вне наблюдений, мой врач уехал — Туда, вот и валяюсь. Сей человек — просто спасенье, молю Бога, чтобы не уехал, я буду выполнять все его экзекуционные предписанья, как и выполнял прежде с тем, только молю Бога, чтоб тоже не уехал, ибо в Ленинграде он — последний из династических врачей. Вот — веселю Вас!
Празднество мое прошло с торжественными тостами, растрогали тем, что даже не хоронили, как бывает на юбилеях. Народу было всего двадцать человек, никого нового. Приехали из Львова брат и сестра (сводные). Нас ведь, братьев и сестер, — семеро от четырех жен моего знаменитого воина- папы. О двоюродных — и говорить страшно, что-то штук тридцать-сорок. Как видите, я обладатель гигантских родственных «связей» чуть ли не во всех городах СССР (по отцу) и чуть ли не во всех странах мира (по матери). Гигантомания какая-то! Но — мало с кем и знаком-то. И мало кто и подозревает об этой родственности.
И из всех — со всех сторон — я один урод.
Боже, сестра работает в магазине продавщицей (во Львове), а брат служил в конном кавалерийском полку при Мосфильме и снимался то в ролях, то каскадером в десятке лент. Лучшая его роль — адъютант маршала Нея в фильме «Ватерлоо».[261] Там он мелькает секунд 5–7, здоровый, румяный, красавец, а работает сейчас грузчиком на заводе — учить не хочет. У него уже машина своя (25 лет!), дача и т. д. В общем… в общем, четверо суток маялись, не зная о чем говорить, они — о ценах и тряпках, я… Наконец-то уехали, наконец-то остался. Хорошие, милые ребята живут! Но сердце мое постукивало с тихим тактом проклятья.
Есть очень симпатичный поэт в Ленинграде, Алексей Шельвах[262], ему двадцать семь лет, это — единственная моя надежда, так вот он написал о «людях»: «ШАЛЯТ, ЦЕЛУЮТ, ПЛЯШУТ, И — НЕ ПИШУТ».
Вам, наверное, неинтересно читать все эти родословные лепетанья, мне — грустно, вот и пишу. Почему вся моя родня — лавочники? Почему Господь не дал мне пусть маленькую — лавку, ту, татарскую, тот польский шинок, или эстонскую — картофельную? Сидел бы и сосал свою водку-селедку, рожал бы жирных жабоподобных Санчо или Вавил, кусая бы капусту, и — НЕ ПИСАЛ! Разве что доносы о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Думаю, что все мои польско-лифляндско-тевтонские крови ничего мне не дали, кроме «пороков», а маленький проблеск мой человеческий — от того прадеда, витебского раввина.
Не письмо, а трактат.
Нового — ничего. Еще уезжают. Хоть худ, но работаю чуть-чуть над поэмками. Запретили есть сахар (?!) и кормят сахарином (?!). Был Женя Раппопорт.[263] Он так же мил, но у бедняги вырвали здесь три зуба. Кошмар, как в прозе соцреализма.
Будьте здоровы!
Обнимаю Вас и Василия Абгаровича!
Ваш неизменно и верно — В. Соснора
88
19.5. 76
Дорогой наш Виктор Александрович!
Рада была Вашему письму. Ради бога, соблюдайте все предписания врача!!!!!!!
Что с романом в «Новом мире»?[264] Мы получили письмо от Кулакова и Марианны из Рима. Письмо веселое: артишоки, спаржа, пицца… Но краски, холст и т. д. очень дорогие.
Кошка Маруся, которую она взяла с собой из Москвы, очень нравится римским котам, и она весь день проводит на черепичных крышах.
Живем в Переделкине, несмотря на плохую погоду. Адрес наш московский.
Анна с Вами? Сердечный привет ей.
Если не лень, пишите мне почаще: для меня каждое Ваше письмо — радость.