— Нет, это всё правда, — подтвердил Стригалёв. — В программе Императорских Лицеев заложены опасные для жизни проверки и испытания. При их выполнении действительно случаются смертельные случаи. И довольно часто. Класс, дошедший до выпуска без потерь на таких испытаниях, это огромная редкость. Такого почти не бывает.
Серёжка кивнул в такт словам врача.
— Бред, — повторил Валерка. — Кому это нужно? Зачем?
— Не понимаете? А у нас это знают даже дети. Вот ваш друг вам объяснит.
— Это нужно, чтобы точно знать, может ли человек вести за собой других или нет. Способен ли? Достоин ли?
— А не слишком ли велика цена? — глаза у Валерки нехорошо сузились. Но Серёжка этого, кажется, в пылу разговора не заметил.
— Конечно, нет. Ведь от них будут зависеть судьбы всей Империи, миллионов людей. Разве у вас не так?
— Нет, конечно. У нас никто во время обучения не умирает.
— А как вы узнаете, кому можно доверить руководство, а кому нет? Или у вас каждый кто хочет, тот и командует?
По выражению Серёжкиного лица было видно, что такой подход он категорически не одобряет.
— Разумеется нет. У нас считается, что для того, чтобы руководить, нужно иметь знания и умение. Знания приобретаются во время обучения, а умения проверяются на предыдущей работе. Понимаешь, у нас не бывает так, чтобы человек, который раньше никогда ничем и никем не руководил, сразу получал бы ответственный участок. Если кто-то связывает свою жизнь с административной работой, то он должен пройти всю лестницу снизу вверх. Хочешь, например, руководить заводом, стань сначала на этом заводе лучшим начальником цеха.
— Ну, а если вот так, неожиданно… — протянул озадаченный Серёжка.
— Можно и неожиданно. Смотри сам: нас ведь никто к путешествиям в параллельные миры не готовил. Но, вроде как, ведем себя не худшим образом без всяких тестов на выживание. Это раз. А два… Вот попали мы в ваш отряд. Не начали же сразу права качать, чего-то там для себя требовать, власть у Игоря отбирать. Потому что понимали: он для вас самый верный шанс на то, чтобы благополучно выйти к своим. И для нас тоже.
— Ну…
К некоторому удивлению Серёжки, никто не торопился обрывать возникшую паузу. Его ответа терпеливо ожидали. И если такое поведение друзей, чудесным образом обернувшихся пришельцами, можно было понять, то почему молчание врача пионера откровенно обижало. Всё-таки эти оппозиционеры нехорошие люди. Точнее даже не нехорошие, а ненадежные. Вроде бы всё при них, но в самый неподходящий момент на помощь не придут. Разве это честно?
— Понимаете, вы справились, но ведь могли бы и не справиться, — произнес Серёжка наконец. — Ведь могли бы?
— Ну, могли и не справиться, — согласился Валерка. Всякое ведь бывает. Никогда не стоит обещать то, что зависит не только от тебя.
— Вот, — обрадовался Серёжка. — А Игорь не мог. Он бы справился всегда?
— Всегда-всегда? — уточнил Никита.
— Угу.
— Потому что окончил этот самый Лицей и не умер на испытаниях?
— Ну да.
— То есть теперь ему можно доверить управление любым делом, и он обязательно справится?
— Конечно.
— Например, руководить этой больницей?
На Серёжкином лице отразилось неудовольствие. Руководство в сознании мальчишки было связано с чем-то важным и интересным. Возглавить экспедицию к неизвестной планете или хотя бы по изучению неизвестной части известной планеты, например. А больницей руководить — что может быть скучнее. Хотя, вопрос был законный: кто-то ведь и больницей руководить должен, иначе в ней никакого порядка не будет.
— Конечно, может.
— А космической станцией?
— Разумеется.
— А вот строительством моста через реку, на которой стоит этот город?
— Ну да, конечно.
— И всё это у него обязательно получится?
— Обязательно получится, — убежденно ответил Серёжка.
Никита тяжело вздохнул и почесал макушку. Последний раз в жизни он видел такую убежденность лет семь назад, когда соседка Анжела доказывала ему. Что к ней на Новый Год приходил самый настоящий Дед Мороз. Нет. Не семь, а шесть — им с Анжелкой тогда было по пять лет. А вот на следующий год, когда им уже исполнилось шесть, такого спора не возникло: Анжелка была уже большой девочкой и знала, что настоящего Деда Мороза не бывает. Жаль, конечно, что не бывает, с ним бы жизнь была интереснее, но раз нет — значит нет.
Описанная Серёжкой картина была столь же нереальной. Руководство каждым из названных Никитой процессов требовало специальных знаний и специфического опыта, который можно было получить только путем работы в низовой должности. Руководитель, если это действительно хороший руководитель, должен понимать, чем дышат его подчиненные. И не по отчетам, и даже не по задушевным беседам в кабинете или на рабочих местах, а по собственным впечатлениям. Считать, что всё это автоматически есть у Мурманцева по окончании его Особого Супер Лицея просто глупо. Вот выживать его научили, да, Никита очень проникся тем, как грамотно и умело Игорь руководил походом. Но командовать отрядами убегающих от врага — это не профессия. Во всяком случае, в нормальном обществе. Жить там, где профессией становится уводить детей поселенцев от желающих убить их аборигенов, Никита бы не хотел. Потому что там с руководством не в порядке на самом высоком уровне. И в очень большом непорядке.
Разговор разбавила длинная пауза, которую прервал Паоло:
— Может быть, Игорь может вырасти в очень хорошего руководителя. Со временем. Но вот сейчас знаний у него явно не хватает.
— Говорю же: не может у него знаний не хватать. Это невозможно, точно так же как полететь, вращая ушами, — Серёжка начал злиться. — Говорю же, он Селенгинский Лицей закончил. А там самое лучшее образование в Империи. Сколько раз надо повторять?
— Насчет полетов за счет ушей не знаю, а вот знания по астрономии у него практические нулевые. В нашем мире ему не то, что космической станцией командовать, ему туда в младший обслуживающий персонал туда, скорее всего, не устроиться: отбор для работы в открытом космосе у нас довольно строгий. Не пройдет по конкурсу.
— Ну и сами виноваты.
— В чем? В том, что не хотим доверять ответственную работу тем, кто ничего не знает? Пусть дуб дубом, зато человек хороший, так что ли?! Нет, хороший человек — это не профессия.
— Да может он знает получше тебя? У самого не хватает знаний, чтобы понять, что ему говорят, а на Игоря валишь!
— Вы только не ссорьтесь, ладно? — вмешался Никита. — Этого нам ещё не хватало.
— А чего он сразу… — обидчиво произнес Серёжка.
— Понимаешь, Серёж, мы с Паоло жили на космической станции, — пояснил Валерка. — И астрономия, астрофизика — наше увлечение с раннего возраста. Мы изучали её глубже, чем в обычной школе. И мы представляем себе, сколько знает наш средний школьник. Так вот. Игорь знает в разы меньше. И это при том, что ваша Россия в космос продвинулась куда дальше чем наша: мы-то из Солнечной системы не выбрались и непонятно когда выберемся, а вы летаете по всей Галактике. А Игорь с его лучшим образованием в астрономии почти ничего он не знает. Я ведь с ним тоже разговаривал, не один только Паоло.
— Ага, Ну вот сам подумай, как такое может быть: мы в космос прошли дальше вас, а наше образование — хуже. Это же глупость, так не бывает.
— Это действительно выглядит нелепо, — согласился Валерка. — Но тогда как объяснить то, что я вижу?
Серёжка пожал плечами.
— Откуда я знаю? Может, Игорь настолько лучше вас знает астрономию, что вы просто не можете его понять, поэтому его слова вам и кажутся ерундой.
— Мне это и самому приходило в голову, — признался Валерка. — Но, похоже, это неверное объяснение.
— И почему же? Не можешь признать, что чего-то не знаешь?
— Да нет, дело в другом. Помнишь, мы спрашивали тебя, как по-научному называется ваша Сина?
— Ага, помню. Я говорил, что не знаю.
— Вот и он не знает…
— А может, она у нас по-другому никак не называется. Сина — и всё тут.
— Для астрономов это неприемлемо. Все звезды, даже самые известные, имеют свои научные названия. Например, Сириус — альфа Большого Пса, Арктур — альфа Волопаса, Вега — альфа Лиры. И так далее.