— Ну и при чем тут честь? — хмуро спросил Паоло. — Это же всё равно, как выйти стреляться на дуэль с одинаковыми пистолетами, вот только одного из противников одеть в бронежилет.
— Для нас с вами — да. А вот для них всё иначе. Тут главное, что у противников было "равное оружие". Победить за счет технического перевеса для них позор. "Не смог справиться равным оружием — отойди с почётом и вырази противнику восхищение".
— Хорошенькое дело, — хмыкнул Валерка. — А если тот, кого не можешь победить равным оружием, беззащитных уничтожает?
— А вот тут предсказывать не возьмусь, — неожиданно ответил Стригалёв. — Принцип у них такой, это знаю. Но между принципом и жизнью всегда есть зазор, и порой довольно большой зазор. В этом плане мне всегда вспоминается эпизод из "Хижины дяди Тома". У вас известна такая книга?
— Конечно. Это же классика, — Валерка опередил так же собравшегося ответить Паоло, тому пришлось ограничиться кивком.
— У нас она практически неизвестна. Но у моих родителей была великолепная библиотека, её собирали многие поколения моих предков, ещё до Серых Войн. Каким-то чудом уцелела. Два десятка раритетов изданы ещё до Третьей Мировой. Разумеется, их из капсул почти не вынимаем, если хочется просто перечитать, так всё это давно переиздано в «Домиздате». Только вот иногда внукам даю в руках подержать: чтобы почувствовали себя настоящими Стригалёвыми. Наверное, знаете, что это такое: держать в руках вещь, которую использовали твои предки. Не вообще предки, а именно те самые люди, прямым потомком которых ты являешься.
— Знаем, конечно, — кивнул Валерка. — У меня родители взяли с собой на станцию чайные ложечки, которые ещё мамина прапрабабка когда-то покупала. А у Паоло и вовсе есть мраморный ночник девятнадцатого века.
— Ночник мраморный? — недоуменно переспросил Стригалёв. — Что у вас значит «ночник»?
— Маленький светильник, — пояснил подросток. — Обычно его ставят на тумбочку рядом с кроватью, чтобы ночью, если что, сразу свет зажечь. Поэтому так и называют — «ночник».
— А, понятно. Да, вот именно такие вещи я и имел ввиду. Сумасшедшая энергетика. Если подходить строго материалистически, то объяснить это невозможно. Подумаешь, какие-то там ложечки, светильники, подстаканники, полотенчики, книжечки ветхие… Казалось бы выкинуть рухлядь, купить новое, качественное, функциональное. Ан нет. Новое это — ни уму, ни сердцу. А старую вещь в руки возьмешь — и до самой глубины души пробирает.
— Точно.
— Так о чем я говорил? Да… есть в "Хижине дяди Тома" такой эпизод: негритянка с маленьким ребенком убегает на Север, её преследуют нанятые работорговцем охотники. И вот она случайно оказывается в поместье отставного сенатора. Не знаю, какой аналог вам подобрать. Важного государственного чиновника, проще говоря.
— Мы понимаем, — заверил Паоло. — Проходили по истории.
— Тем проще. Короче говоря, этот человек был убежденным сторонником рабства, на государственной службе работал над его укреплениям. А тут вдруг увидел перед собой несчастную загнанную мать с маленьким ребенком… Не только не попытался задержать, но и, напротив, помог ей в дорогу едой и вещами. И сказал такую замечательную фразу: "Кажется, я поступаю против своих принципов. Тем лучше". Так что, одно дело за рабство в сенате голосовать и совсем другое — угнетать конкретного раба. Рабовладельцы ведь то же разные были люди. Одни — мерзавцы, на которых пробы ставить негде, другие порядочность старались сохранить, с рабами поступали по-человечески. Только рабство как явление от этого менее гнусным не становится. Потому что его легализация всегда в пользу худших. Лучшим оно не нужно, они человеческие отношения и без всякого рабства выстоят.
— Разумеется, — поддержал Валерка.
— Так что, не знаю я, как поступят наши дворяне в том или ином случае. А гадать тут бессмысленно. Они тоже разные, и зависит всё от конкретного человека. Но во всяком случае принцип этот есть. А вот если оружие равное, то в их понимании это автоматически уравнивает шансы. Хотя логики в этом никакой нет. Но для их понимания чести считается вполне нормальным убить на таком дуэльном поединке какого-нибудь инопланетянина… Вы вообще знаете про вассалов Империи?
— Практически ничего не знаем, — сознался Паоло.
— Да, вам многое нужно усвоить и как можно быстрее… Если очень кратко, то выйдя в Дальний Космос Русская Империя столкнулась с довольно значительным количеством иномирных цивилизаций. Большинство из них находились на более низкой стадии цивилизационного развития. В лучшем случае — выход в околопланетное пространство. А как правило — технологии уровня земных Средних Веков.
— Как сипы?
— Нет, сипы в этом отношении технологически более развитый народ. Насколько я ориентируюсь в земной истории, они соответствуют середине девятнадцатого века. Паровые двигатели они освоили, хотя железные дороги для них пока что скорее занимательная игрушка, чем средство перемещения грузов. Вот пароходы получили большое распространение. Но это в принципе не так важно. Важнее то, что большинство иномирян в значительной степени антропоморфны, то есть человекоподобны. Поэтому холодное оружие у них широко распространено. У сипов, кстати, тоже. Огнестрельное оружие у них довольно примитивное и сделать бесполезными клинки пока что не сумело. Плюс, сипы в принципе очень большие традиционалисты, да к тому же кочевники. Поэтому к своей кавалерии у них отношение почти священное.
— Интересно бы было посмотреть на них поближе, — признался Валерка. — Если бы не война…
— Да, если бы не война… Так вот, я это к тому рассказал, что среди наших дворян считается весьма благородным вызвать на поединок какого-нибудь человекоподобного аборигена и убить его. Да, разумеется, по меркам своего мира он может быть великолепным бойцом, и школы фехтования у них зачастую очень искусные, но… Про то, что делает с человеком вакцина Кругловой, я вам уже говорил. Абориген в таком поединке практически обречен на смерть. Иногда, правда, случаются чудеса и убивают дворянина. Эти случаи сразу становятся шумными доказательствами того, что поединки честные.
— Один раз из сотни? — прищурившись, спросил Паоло.
— Статистики я не знаю, но разве в ней дело? Такие поединки в принципе бесчестны, потому что равное оружие уравнивает шансы только у равных противников.
— Так ведь мы тоже так считаем, Паоло же сказал. И я с ним согласен, — на всякий случай напомнил Валерка.
— Дуэли дворян с недворянами случаются намного реже. Это осуждается. Тоже принцип: русский не должен убивать русского. Но если уж явно указать дворянину на его несостоятельность — за шпагу схватится непременно. Так что вы поосторожнее с эти вашим Игорем, я вас серьезно предупреждаю. Астрономия, астрофизика… Если он в состоянии продифференцировать многочлен с одной переменной, считайте, что у него уровень знаний заметно превышает средний по Лицею.
— А вас на дуэль никогда не вызывали? — поинтересовался Валерка.
— Было пару раз. В молодости.
— И как вы?
— Я - никак. Я не дворянин, вакцину Кругловой мне кололи обычным курсом. К фехтованию душа никогда не лежала, не обучался. Так что, дойди дело до поединка, шансы были бы такие же, как у обычного человека, то есть никакие.
— Почему же вы до сих пор живы? — спросил Паоло и тут же добавил: — Извините.
Подросток почувствовал, что вопрос получился очень невежливым.
— Да нет, ничего. Законный вопрос. Видите ли, дворянин может вызвать на дуэль, но его начальник может приказать поединок отменить. Вот и поединки со мной отменяли. Видите ли, дворяне наши очень любят рассказывать, какую могучую и прекрасную Империю они построили и как выстроят её ещё лучше, но в душе-то они понимают, что на самом деле они ничего не построили и построить ничего в принципе не могут. Знаний нет, без них никуда. Это таким как ваш Серёжка можно голову морочить "моральным здоровьем" и "ветром в лицо".