… Залаяла собака у забора поместья. Тревожно заворочалась Лейа — я отчетливо услышала это… и звон стекла.
— Леля, милая, что случилось? — крикнула мама из кухни.
Я стояла, глядя на осколки вазочки под ногами и свою руку, вцепившуюся в угол комода. Подняла глаза, отмечая знакомые с юности узоры на вязаной салфетке — том немногом, что осталось от моих ранних экспериментов в вязании. Из зеркала на меня глянуло мое лицо из прошлого: тонкие черты, нос с небольшой горбинкой, широкие брови над карими глазами. Узкое платье, прикрывающее колени, из хорошей качественной шерсти, узкий поясок немного смягчает строгость. Илэль нашла себя в разнообразии моды моего бывшего мира. Только непривычно видеть себя без яркой краски на нижнем веке.
— Что, Леля, что? — спросила мама, входя в мою комнату. — Ой, вазочка разбилась, твоя любимая! Так это к счастью!
— Мама, — выдохнула я, шагнув ей навстречу.
— Ты чего? — спросила она встревоженно, обнимая меня в ответ. — Расстроилась так? Подарок ведь! Игоря! Хочешь скажу, я разбила? Леля, чего ты?
— Леля, — повторила я эхом.
— Ну да. Что опять не так? Сама просила меня так себя называть. Давай, давай, не рыдай, собирайся, а то опоздаешь. Уж очень ты эмоциональной стала! Ты там часом не беременна?
Я тут часом не беременна? Да откуда я знаю?! И куда мне собираться? Мне сейчас только в одно место нужно — туда, где я смогу найти Капалова, куратора по миру Прях.
— Я… у меня голова что-то болит, — проговорила я, прижимая ладони к вискам.
— Ох, горе мое, — вздохнула мама. — Устала, бедная. Но лекции пропускать нельзя. Четвертый курс. Сессия скоро. Сама же говорила, вас по результатам будут на практику распределять.
— Да, — с умным видом кивнула я, лихорадочно планируя свою деятельность на ближайшие часы: узнать, как связаться с Капаловым или Кингзманом. — Практика. Верно.
— Если хочешь, чтобы тебя действительно взяли в эту… как его… организацию по контролю миграции… вспомнила, подразделение один-один-восемь… нужно поднажать. Какое счастье, что ты теперь совсем здорова. А камешек носишь еще? — мама прижала к глазам краешек кухонного полотенца. — Все вспоминаю! А говорят еще, чудес не бывает! И не спорь! Что-то в нем есть, в амулетике!
Я не спорила. Схватилась рукой за каплю из мохового агата. Какой холодный! Один-один-восемь! Мир Прях в системе фантомоборческих организаций. Значит, Илэль — студентка АМД, Академии Магического ДОМоводства. Еще бы уловить хотя бы крохи ее памяти! Я позволила телу выполнять привычные движения: заглянула в сумку (тетради с конспектами, какой-то плащ из резины и кожаные бахилы), поправила волосы перед зеркалом, вышла на улицу и остановилась в ожидании, глядя на серое, набухающее дождем небо. Игорь Денисович, молодой врач, с которым свела меня судьба в обеих жизнях, подъехал минуты через три. Махнул рукой, вылез, даже дверь автомобиля придержал, дорогого, кстати, автомобиля. Поцеловал в щечку, фыркнул, приняв звонок и бросив в трубку пару непонятных медицинских терминов, протянул, включив дворники:
— Нет, ну погода! Прогноз был на солнце и плюс двенадцать! Это солнце и плюс двенадцать? Лель, если за город не выберемся, какие еще варианты?
— Э-э-э, — сказала я. — Ну…
— Ладно, ближе к выходным решим. Тебя после пар забрать?
— Ну…
— Не выспалась? Я тоже. Ладно, кинешь сообщение. Если не смогу, бери такси. В библиотеке не засиживайся.
— Ага.
Он Леле-Илэль жених, не иначе. Я прислушалась к своим ощущениям. Да, на сердце сладенько и томительно. Это хорошо. Игорь Денисович — отличный парень. Вот только я не Леля.
Я стояла и таращилась на огромное современное здание из стекла и стали за ажурным забором. «Академия Международная Дипломатии». Моргнула. «Академия Молекулярной Диагностики». На четвертый раз буквы сложились в правильное название.
— Красиво. Сама тоже часто любуюсь, особенно, в дождь, — сказал кто-то сзади. — Привет.
Я обернулась. Девушка лет двадцати. Миленькая, с приветливым выражением лица.
— Лель, Майка, здоров, — небрежно кинул высокий парень, пробегая мимо. — Чё стоите? Самые смелые? Первой парой мироведение у Олевского.