— Бежим! — закричала Гута.
— Спасайтесь! Я его задержу! — с пафосом воскликнул Танни. — Дай же мне Жезл, прекрасная Илэль!
Да ради бога! Бери, только не дай магу нас догнать! Я вернула альву артефакт. Эр Абеней подходил все ближе. Гута кивнула и, схватив меня за руку, кинулась к Скале.
— Ваше Высочество! — крикнул нам в спину Инквизитор. — Уже покидаете нас? Так я и думал. Я весь вечер ждал, когда же вы решитесь на что-нибудь серьезное!
— Гута! — проорала я на бегу. — Танни с ним справится? С таким опытным магом?!
— Справится! — продолжая тянуть меня за собой, бросила через плечо Гута. — Танни — ученик Повелителя! И Жезл его знает.
Я не выдержала и обернулась. И вырвала руку у Гуты. Маг Абеней шагал по воздуху. Вернее, по зеленой «тропе» из травы. Тропа изгибалась, поднималась над мостом и обрывалась за перилами. Танни ленивым движением Жезла управлял травяным мостиком. Глаза эра Абенея были открыты. Инквизитор пытался сопротивляться, но лишь подергивал руками и плечами, на его лице читался ужас — он осознавал, что происходит, но не мог противостоять ворожбе. Каждый шаг приближал мага к краю травяной тропы и каменного моста. Когда Инквизитор прошел над перилами, Танни слегка потряс рукой. И засмеялся: вместе с движением артефакта завибрировала дорога из травы, эр Абеней с вскриком закачался. Это еще больше развеселило Танни. Альв кокетливо крутнул Жезлом, и Инквизитор упал на живот, все еще оставаясь на тропе. Его пальцы впивались в травяной ковер, но руки проваливались в пустоту. Поворот Жезла — и эр Абеней потерял опору и рухнул вниз. Ему удалось ухватиться за край моста, он начал подтягиваться, цепляясь за каменные стойки. Танни нахмурился и поднял Жезл повыше. Травяной мост превратился в змею, и зеленый монстр атаковал борющегося за жизнь мужчину.
— Хватит! — прокричала я, возвращаясь. — Оставь его, бежим!
— Ну уж нет! — громогласно, с торжеством ответил альв. — Пусть сдохнет! Это ведь он участвовал в суде над твоим отцом, сестра?
— Да! — крикнула в ответ Гута. — Неважно! Брось его! Сюда идут.
У башни действительно метались люди с факелами.
— Как скажете! — ухмыльнулся Танни. — Сейчас сброшу.
Он поднял руку вверх и повертел артефактом. Змей с удвоенной скоростью рванулся к Инквизитору, ударив того травяными клыками. Но я была уже возле перил, помогая Инквизитору половчее ухватиться за опору. Змей отступил, трава, кружащаяся в воздухе, лезла мне в глаза, мешая видеть.
— Отойди, Илэль! Я не могу прицелиться! — завопил Танни.
— Нет! Он слабеет, не видишь? Он сейчас сорвется!
— И пусть! Вот… дура!
— Беги, Илэль! — пронзительно закричала служанка.
— Нет! Гута, помоги!
Фейри с отчаянием оглянулась на Скалу и подбежала ко мне. Вдвоем мы помогли эру Абенею перелезть через перила. Инквизитор, кажется, уже мало что понимал, лишь хрипел. Ряса на его спине потемнела от крови.
— Они близко! Зачем, госпожа? — исступленно повторяла Гута.
— Не так… Не такой ценой.
Отчаянно вскрикнув, Гута… провалилась сквозь камень. Чуть подальше вскочил на голову травяного змея и исчез под мостом Танни. Меня окружили люди с факелами. Эр Абеней стонал у моих ног, царапая пальцами каменные плиты. Я тоже села. Не судьба мне сегодня сбежать. На заборе мочало — начинай сначала.
… Все та же комната в башне. Остывший ужин на колченогом столике. Камин, видимо, горит уже за счет магии — дрова превратились в пепел, но на них играет бодрое пламя, дающее тепло и свет. Здесь, в этом мире, много бытовой магии, она считается примитивной с точки зрения магов, но сложной для простого люда, чаще всего это удел таких мальчишек-учеников, как Гвельс. Серьезной магией занимаются только мужчины, женщинам позволено проявлять ее лишь в вышивании, вязании, плетении кружев, ткацких работах. Считается, что любая девочка из родовитой семьи рождается с каким-то количеством волшебства. У кого-то его чуть больше, у кого-то чуть меньше. В семье принцессы Илэль женщины всегда отличались магическими талантами, мама вышивала отцу защитные узоры кожаным шнуром поверх доспехов, искалывая пальцы в кровь. Ничего, часто повторяла она, кровь любящей женщины — лучшая защита. Это память Илэль, думала я, уныло глядя на огонь. Еще немного, и я забуду свой мир, свою прошлую жизнь. Или не успею… забыть.