— Турнир рыцарей прошел. Мы не можем проводить его повторно.
— Эр Алан может выступить в составе вольных чародеев. Он неплохо обучен полковым магом во время походов.
— Эр Алан…
Аманиэль, сидевший в кресле нога на ногу, фыркнул и произнес:
— Хоть один достойный соперник. Я — за!
— Не понимаю, почему мы слушаемся альва! — в самом верху зала загрохотал чей-то бас. — Зачем позволяем ему вмешиваться в наши дела? Кто назначил его женихом? Из-за него вся неразбериха!
Вставший с лавки мужчина отличался большим ростом и мощным телосложением.
— Будь он хоть какой повелитель! Они обычные существа, пусть и с магией, такие же слабые и смертные! Нет лучшей защиты от лесного волшебства, чем славный меч! Я сам убивал альвов сотнями в походах, когда отвоевывал землицу у этих тварей! Соберем войско и пришпилим их главаря к стенам Храма Семи…!
Зал ахнул. Там, где только что сидел на троне из ветвей Аманиэль, свивал кольцами длинное зеленое тело огромный змей. Хвост его бил по полу, раскидывая обломки плит, с двух клыков, торчащих из приоткрытого рта, капал, оставляя на камнях выжженные ямки, яд. Я застыла, не в силах пошевелиться от ужаса. Это была не та травяная змея, что поймала меня при падении, а настоящее чудовище. Самым страшным оказалось то, что даже в такой ипостаси Повелитель сохранял некоторые черты лица. Глаза. Теперь я понимала, почему глаза Аманиэля так завораживали и одновременно пугали — в них с самого начала было что-то змеиное. Рядом со мной оказался Танни. Молодой альв с озабоченным видом привычно оттащил меня в сторону. Если бы не он, меня могло задеть летящими из-под хвоста Повелителя обломками каменных плит.
Ужасное существо скользнуло к верхним скамьям по ступенькам между рядами, в миг разогнав всех сидевших там эров, и зависло над дерзким рыцарем-воякой. Тот побледнел и, судя по всему, удерживал самообладание ценой огромных усилий.
— Так возьми меч и приш-ш-шпиль меня! — прошипел змей. — Что за страх я вижу в твоих глазах? Я тоже убивал таких, как ты с-с-сотнями, и мог бы продолжать убивать. Убить вас вс-с-сех. Однако я оказался здесь не только по своему желанию, а поддавшись на обещания ваш-ш-шего императора, впервые за две сотни лет реш-ш-шившегося на переговоры с Лесом на правах равных. Впрочем, я передумал участвовать в магическом состязании в первой ипостаси. Ведь в ней я, по твоим словам, с-с-слабый альв. Я просто приду с-с-сюда на турнир такой, как сейчас, и возьму то, что принадлежит мне и так.
Рыцарь только разевал рот. Змей заскользил вниз и обернулся. Змея словно перетекла в тело альва, играя кольцами, хвост несколько раз ударил по первому ряду, превратив стоящие там скамьи в щепки.
— Вы сами подтолкнули меня к этому, почтенные эры, — иронично подняв бровь, проговорил Аманиэль. — А ты, — он повернулся к Алану, — не разочаруй меня. Сразимся за руку принцессы, воин?
Повелитель растворился в вихре травинок и листвы. Танни рядом со мной тяжело вздохнул и рассыпался брызгами воды.
Глава 13
— Добрый день, — тихий голосок звучит робко.
— Оля, привет.
— Д-да, привет…ствую вас.
— Очень рад, что ты пришла в себя.
— Да. Да, благодарю.
Высокий широкоплечий парень с белозубой улыбкой, красивый, как раньше. Даже еще красивее — возмужал. Впрочем, улыбается Артем не слишком уверенно. Он то и дело оглядывается на дверь. Часть стены в палате состоит из стеклянных матовых плиток, за ними, кажется, виднеется чей-то силуэт. Женский.
— Вот, — Артем кладет на тумбочку возле кровати букетик цветов. Как на могилку, ей богу. — И еще вот, йогурты: грушевый, яблочный…
— Грушевый? — голосок немного оживляется.
— Да, твоя мама сказала, ты сейчас только такие ешь.
Глупо. Переходи к делу. Ты ведь не просто так пришел? И сон этот… не просто сон. Но я счастлива, что Илэль жива.
— Оля, нам надо поговорить. Врач сказал, ты плохо все помнишь. Что из-за комы, память… повреждена.
— Да.
Девушка опускает темные глаза. На хрупком, исхудавшем личике они кажутся огромными. Странно видеть былую себя. Как ты справляешься, Илэль? Девушка шарит рукой по тумбочке, берет очки и неловким движением надевает их на нос.
— Меня ты помнишь? — спрашивает Артем, садясь на стул у койки. Он подается вперед и жадно вглядывается в лицо девушки.