— Жезл был сделан для людей, а не для альвов, для Танни и Аманиэля он скорее забавная игрушка.
— Но ведь и я не умею им пользоваться.
— Мне в любом случае так спокойнее. Тише! Кто-то стоит у дверей. Я посмотрю.
Фейри отошла в угол и там осторожно высунулась через стену.
— Почтенный эр Родмар, Глава Гильдии Торговцев.
— Ему-то что понадобилось?
Эру Родмару понадобилась от меня особая услуга. Вот человек! Простой как две копейки! Забыл, как уговаривал суд отправить меня в монастырь?
— Вы, Ваше Высочество, говорят, собираетесь на променад с остроухим, прости боги его лесную душу. Замолвите за нас, вольных торговцев, словечко. Уж очень люди обрадовались, что Верховный король альвов мир обещал и торговую тропу через Лес. Раньше была такая тропка, да их величество король Брун как-то устроил на тамошнее зверье охоту, оленей да птицу всякую, остроухие проход и запечатали. А нам так две недели в пути экономии, через Лес-то.
— А не боитесь лесного народа?
— Мы торговцы. Мы бы и с лесными ши торговали, да безмозглые те. А вот фейри, дриады — покупатели добрые, кому меха северные приглянутся, кому ткани да обувка, кому — шкатулочка музыкальная.
— А Повелителя? — усмехнулась я. — Вон он какой… страшный.
— Так коли вы не страшитесь, так и нам… нам-то за него замуж не выходить, — объяснил эр Родмар. — Народ приободрился. Если Тион вас за Аманиэшку сговорит, всем выгода.
— А если не сговорит? — заинтересовалась я.
— Увезет вас сам, — охотно поделился соображениями торговец. — Нам большой откуп за вас тогда положен. Вы-то уже не Бруна собственность, вроде как всем принадлежите. Вы и магия ваша. Нельзя, говорят, магов с родных земель забирать. А вы — наша.
— Народная принцесса, значит, — вздохнула я. — И не проклятая уже?
— Ну… — эр Родмар немного смутился. — Доверяй, но проверяй. Зато народ теперь в вас верит. Вы Алану Эрмадонскому, Воину Реки, повязку на руку вышили. За время турнира ни ожога у него, ни раны какой. И духов-ши изгонять не пришлось! А ведь та магия, у Аманиэшки, лесная, скверная.
— Вот как? — я призадумалась.
— Ну что? Договорились, Ваше Высочество?
— Договорились, — милостиво кивнула я. — Со своей стороны обещаю, что расскажу о вашей просьбе Повелителю Альвов. А мне за это что?
Торговец вытаращился на меня, как на дивное диво. Ах, да. Женщина тут у них условия ставить не может, даже принцесса. Я должна радоваться, что меня больше не считают проклятой и раздавать милости налево и направо. Нет уж.
— А у вас, эр Родмар, личная охрана есть? — вырвалось у меня.
— Есть, эрра, — удивленно ответил торговец. — Я много путешествую, товары вожу. В дорогах много на чужое добро желающих встречается.
— Не могли бы вы в случае опасности… прикрыть меня? — я сделала умоляющие глаза. — Я сумею постоять за себя магически, но у магии много недостатков.
Не знаю, что подумал почтенный эр. Он кивнул, оценивающе поднял глаза и пожевал губами. И снова кивнул. После его ухода я долго раздумывала над тем, что стало причиной моей просьбы-порыва. Предчувствие?
Аманиэль заслужил право провести со мной несколько часов в уединении, пожелав почему-то встретиться в замке. Перед уходом эр Родмар сообщил, что Повелителю разрешили свидание лишь при условии клятвы на крови. Он принес ее в круглом зале, и от брызг его крови пол и стены поросли вьюнками с алыми бутонами. Аманиэль поклялся, что не применит ко мне чар и не попытается меня каким-либо образом выкрасть. Когда я вошла в галерею с барельефами, он стоял у перил балкона. Вокруг него, то тут, то там прогуливались альвы-телохранители, а стражники крепости в непринужденных позах и со страхом в глазах выглядывали из ниш и углов. Я, признаюсь, также приблизилась к Верховному альву с некоторым содроганием. Если травяной змей умел наносить раны, то что говорить о монстре, разбивающем камни на осколки.
Аманиэль стоял ко мне спиной, пока я спускалась по лестнице, а затем резко повернулся. Чары, возможно, он и не накладывал, но как было не потонуть в этих невероятных зеленых глазах со змеиным разрезом? Сердце забилось чаще, по рукам и плечам забегали мурашки. Я могла бы часами любоваться Аманиэлем как произведением искусства, позволь он мне это. А если согласишься стать его женой, пусть даже так — на положении почетной наложницы, получишь и райское удовольствие, и возможность видеть это идеальное тело, прекрасные глаза и прочие достоинства… ну, может, не каждый день, но часто. Моя ли это мысль? Я с подозрением вгляделась в альва. Выражение лица у того было вполне невинным, лишь бровь немного приподнялась: мол, о чем это вы думаете, непроизвольно облизывая губы, Ваше Высочество?