Я вошла в плотную пелену, замечая, что она не везде так непроглядна. Стволы деревьев выныривали из этой молочной дымки, и я боялась врезаться в одно из них, слыша, как за мной идет Аманиэль, но не видя его. И снова лица, прекрасные и одухотворенные, тихие голоса, прикосновения туманных пальцев к обнаженным плечам. Это пугало и завораживало. Я оставляла видения позади себя, двигаясь все дальше, туда, где мне чудился просвет. Одно из лиц появлялось чаще всего, и выражение на нем было… не совсем одухотворенным. Лицо гримасничало: поднимало серые брови, закатывало зеленоватые глаза. Я старалась не обращать внимания, сосредоточившись на дороге, но лицо возникало на моем пути снова и снова. А тут еще Повелитель затих где-то за спиной, и, остановившись и оглянувшись, я увидела только неясные очертания стволов и едва видимую полоску тропы.
— Ну что? — прошептала я, обращаясь к настойчивому предку, в очередной раз принявшемуся корчить мне рожи. — Чего ты хочешь? Может, выведешь меня отсюда? Твой потомок решил меня бросить, я полагаю. Это такое испытание?
Предок помотал головой. Судя по неясным чертам, это был мужчина, лет пятидесяти на вид по людским меркам. У него была аккуратная бородка, клубящаяся туманом. Острые уши присутствовали, поэтому ему могло быть сколь угодно лет и даже столетий.
— Не выведешь или не испытание? — я оглядывалась вокруг, обняв себя за плечи, начиная замерзать в мокрой от оседающей на ней влаге рубашке и утешаясь тем, что кроме бородатого мужика, других видений вокруг не было.
Предок обрел более ясные очертания. Я даже смогла разглядеть глубокий шрам на его щеке и наряд, похожий на мантию ученого. Дух выразительно показал туманной рукой вниз, на подол рубашки, облепившей мне ноги. Там, на кромке платья, ярко проступили зеленые символы. Мне стало совсем неуютно — руны светились люминесцентной яркостью. Я была как маяк в штормовом море, сияла и привлекала каких-то мутных мошек.
— Что за…? — пробормотала я.
Предок принялся гримасничать и тыкать в платье пальцем.
— Не понимаю, — беспомощно сказала я.
Дух раздулся в области груди, что-то негромко каркнул и вдруг проскрипел:
— Вы, голубушка, пардон, неуч! Все же не… правильно! Ни одной правильной последовательности!
Несмотря на нарастающую панику, я немного обиделась, за себя и за Гуту. Я словно опять оказалась на практикуме по программированию!
— Это не я писала! И вообще, так было в книге! Гута все срисовала точь-в-точь!
— Бездари, — пропыхтел дух с досадой. — Где мой Жезл? Жезл где? Что вы с ним сделали, олухи?
— Дома, — проблеяла я. — Ничего не сделали… я лично — ничего.
— Да кто ж тебя обвиняет, Переплетающая? — дух фыркнул. — Удивлюсь, если ты вообще выживешь в этом…. кубле. Запомни, голубушка, будешь в относительной безопасности, обязательно позови меня… нет… сама не сможешь. Попроси Повелителя меня вызвать. Усвоила?
— Д-да.
— Очень на это надеюсь!
Аманиэль вынырнул из тумана прямо у меня перед лицом. Дух с замашками университетского препода тут же растаял. Повелитель схватил за руку и потащил за собой. Мы вывалились из тумана под лучи теплого солнышка. Как же хорошо!
— Я слышал голоса, — рявкнул Повелитель, сверля меня взглядом. — С кем ты говорила? Кто был там вместе с тобой?
— Как кто? Дух.
— Это невозможно. Духи не умеют говорить. Они лишь скорбят и наблюдают.
— Ну… он тоже скорбел, по-своему. Такой… — я описала грубого альвийского предка в деталях.
— Шрам? Баллариэль, — Повелитель заметно напрягся. — Ты говорила с Баллариэлем?
— Тем самым, что завещал свою палку? В смысле, сук, — я сбилась и выпалила: — Он же в дерево вроде… ушел!
— Он принял саматх. Это обряд единения с Лесом. Но часть его души здесь. Что он тебе сказал?
Я посмотрела вниз. Символы уже не светились. Аманиэль проследил за моим взглядом. Я поняла, что он тоже их видит.
— Он сказал, что я неуч, — призналась я.
— И все?
— И все, — коротко сообщила я. Повелителю и так достаточно информации на сегодня.
— Идем, — помедлив, бросил Аманиэль.
— Не пойду, — заупрямилась я. — Вторая часть пророчества! Ну же!
— Хорошо, — Повелитель четко произнес, глядя мне прямо в глаза. — Переплетающая Судьбу. Все полотно судьбы. С любого возраста. С любого момента. Так, как ей угодно. Меняющая дальнейший ход жизни. Довольна?
— То есть… менять судьбу? Вот так прямо… всю жизнь? — ошарашенно проговорила я. — Которую прожить — не поле перейти?