— Мы не вернемся в Туманную Рощу? Я хотела бы продолжить разговор с Баллариэлем.
— Тебе пригрезилось, Илэль, — сказал альв. — Это была иллюзия, духи предков не могут говорить, от них остались лишь отпечатки ауры.
Я промолчала. Что ж, возможно, это был сон наяву. Недаром бородатый дух напомнил мне университетского преподавателя. Мы поднялись к мосту, выплетенному в кроне прямо из ветвей ясеня. Он соединялся с другими мостами на деревьях. Если где-то между воздушными тропами был зазор, Аманиэль одним движением пальцев выплетал недостающие переходы. По ним мы достигли границу Дикого Леса. Повелитель провел меня до рва и сказал:
— Я жду. Помни.
— Ты придешь на следующий тур?
— Теперь я не вижу в этом смысла.
— Но женихов опять будет тринадцать, — запротестовала я.
— Их и так стало бы тринадцать, — Аманиэль пожал плечами. — Домину нужно выдвинуть свою кандидатуру. Интересно, кого бы убили по приказу Тиона? Думаю, того бедолагу-вдовца. Я не прощаюсь, Илэль.
Повелитель исчез в тени деревьев, а я двинулась на шум возбужденных голосов, стараясь не споткнуться о камень или корень в быстро наступающих сумерках и тумане.
Моя накидка висела на древесном суку у самого рва. Я быстро надела ее, согреваясь.
Эр Родмар сдержал обещание — это его люди искали меня во мгле, обычной и магической. Торговец нетерпеливо прохаживался вдоль кромки Леса.
— Ваше Высочество, ну наконец-то! Живы? Здоровы? Хвала Свету! Как прошло?
Эр Родмар закидал меня вопросами о нашем разговоре с Аманиэлем. Я честно исполнила просьбу главы Гильдии Торговцев, поговорила с Повелителем по пути назад. Аманиэль обещал меньше, чем просил эр Родмар, лишь дорогу, срезающую часть пути к столице и поляну на краю Леса, где станет проводится ежегодная ярмарка и будут действовать законы перемирия. Эр Родмар и от этого пришел в восторг, сдается мне, он и на подобную щедрость не рассчитывал.
— Вам бы в храм, к жрецам, — задумчиво проговорил купец, провожая меня к замку сквозь дымку, уже наполовину рассеявшуюся. — Народ в крепости тревожится. Туман этот… говорят, не к добру он. Пару часов назад у холмов видели змея. Повелитель бедокурит?
— Нет, — удивленно сказала я. — Аманиэль сопровождал меня всю прогулку по Лесу.
— То-то и оно, — эр Родмар помялся. — Насчет змея, может, оно того… селянам привиделось, но ваша репутация, принцесса… Альв вас на весь день в Лес отвел, вы там наедине…
— Я пойду в храм, — терпеливо объяснила я. — Пусть меня окурят от ши, ну а насчет репутации скажу одно: Аманиэль вел себя очень прилично и ни на что такое…хм… не покушался, только замуж звал, да без толку, однако я рада-радешенька, что Повелитель меня отпустил, могло и по-другому случиться.
Купец подумал и кивнул.
— Мои люди на поляне потолкутся, кинут туда-сюда пару новостей, мол, чудо-чудное, что король альвов Принцессу не тронул, чистую да невинную оставил, Дар, значит, ее силен.
— Спасибо, что поверили, — с благодарностью кивнула я. Здесь, оказывается, почти такие же способы воздействовать на умы масс и формировать заказное мнение, как у нас. — Но сначала проведите меня в круглый зал, я обещала Повелителю сходить туда по возвращении.
Эр Родмар отвел меня в замок. Встреченные нами по пути гости и челядь смотрели недобро. Крепость несколько часов пробыла в тумане, жрецы непрестанно молились в храмах, но к обычной жизни замок вернулся лишь после моего появления на границе лесов.
Мы с эром Родмаром не смогли сдержать возгласы удивления, когда вошли в круглый зал. В этот раз Аманиэль натворил нечто совсем уж неприличное. Вьюнком были оплетены стены, пол и сидения. Одной только перекладкой плит тут было не обойтись, от хрупких на вид, но сильных побегов пострадали камни и дерево. В отличие от того вьюнка, которым выплетались мосты в Лесу, у этого были крупные шипы.
В середине зала что-то зашевелилось, до нашего слуха донесся негромкий стон. Я вскрикнула, эр Родмар, которому в силу роста видно было лучше, выругался и двинулся на звук и шевеление, обмотав руки полами плотного плаща. Я осторожно пошла за ним, избегая шипов. У кафедры, за которой несколько недель назад я выслушивала обвинения суда, скрючившись, стоял на коленях эр Капаида. Он держал в пальцах кроваво-красный цветок, живой, бьющийся и пульсирующий, словно сердце в руке хирурга. Острые шипы впились в руку жреца, он кряхтел и постанывал, закрыв глаза, на лбу его блестели капли пота.
— О Тьма! — вскрикнула я, подавшись вперед и чуть не угодив в переплетение острых ветвей. — Эр Капаида! Что вы делаете?!