– Когда-нибудь, - прошептала я ему на ухо.– Я обещаю.
Он улыбнулся мне с этим очаровательным, пьяным выражением.
– Поцелуй меня, - промурлыкал он.
Покачав головой, я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.
– Не оставляй меня, - простонал он, лицо исказилось от боли. – Я больше не гожусь… но не уходи?
– Что?
– Я… сломлен.
Я покачала головой:
– Ты не сломлен.
Джонни застонал, как будто ему было больно.
– Больше никакого… регби, - пробормотал он невнятно, а затем покачал головой.
– Это не имеет значения.
Он кивнул:
– Имеет.
– Посмотри на меня… – Я наклонила его лицо к своему. – Джонни Кавана, открой глаза и посмотри на меня.
Приложив немало усилий, он это сделал.
Я подождала, пока он сосредоточится на моем лице, прежде чем продолжить.
– Ты стоишь намного больше, чем регби. – Я поцеловала его в губы, потому что, честно говоря, у меня была проблема с неуместными поцелуями, когда дело касалось этого парня. – Если бы ты никогда в жизни не взял в руки мяч для регби, для меня это не имело бы значения.
– Я думаю, ты мне нужна навсегда, - невнятно произнес он.
– Я думаю, ты мне тоже нужен навсегда, - призналась я.
– Ты такая красивая, - пробормотал он невнятно. – В тот самый первый день. Бум.
– Бум?- Я хихикнула.
Он торжественно кивнул:
– Бум
– Слушай, я пойду и сяду на стул рядом с твоей кроватью, - уговаривала я, пытаясь выпутаться из его проводов и скользких рук. – Чтобы ты мог немного поспать.
Джонни покачал головой и притянул меня ближе:
– Спи со мной.
– Джонни, ты только после операции, - вздохнула я. – Тебе нужно отдохнуть.
– Если это любовь, то это ты, - ответил он, потянув меня вниз, чтобы лечь рядом с ним.
– А?-Спросила я, когда скользнула на бок и изо всех сил старалась не ткнуть его в ноги.
– Ты, - сонно пробормотал он, обнимая меня тяжелой рукой за плечи.
–Я что? – Что случилось? – прошептала я, положив руку ему на живот и прижавшись к нему.
–Ты – любовь. – Он удовлетворенно вздохнул. – Останься со мной.
Всегда.
– Я останусь с тобой, - прошептала я, чувствуя в этот момент больше, чем могла выдержать.
– Кто заставляет тебя грустить?- затем он спросил невнятным и сонным голосом. – Скажи мне, крошка.
– Никто, Джонни.
– Ты лжешь, и это ранит мое сердце, - простонал он, крепче обнимая меня. – Все эти отметки. Мне больно, когда я знаю, что кто-то причиняет боль моей Шэннон.
– Джонни…
– Кто причиняет тебе боль, малышка?-он сонно пробормотал. Он громко зевнул, а затем вздохнул. – Я это исправлю.
– Это секрет, - выдохнула я, чувствуя, как мое тело дрожит.
– Я никому не скажу, - прошептал он.
Судорожно вдохнув, я зажмурилась и прижалась губами к его уху:
– Мой отец.
Я подождала несколько секунд, пока он что-нибудь скажет.
Он этого не сделал.
Когда я открыла глаза и посмотрела на его лицо, я поняла почему.
Джонни спал.
Глава 67.План Б
Джонни
Все болело.
Мои яйца.
Мои ноги.
Мой член.
Моя голова.
Я чувствовал себя так, словно меня переехал товарный поезд.
У меня было давление на грудь.
Что-то было не так.
И я почувствовал запах кокосов?
И тут я вспомнил.
Все было кончено.
Вся моя тяжелая работа.
Все годы неустанных, изнурительных тренировок были потрачены впустую.
Потому что мое тело отказало мне.
И теперь я был сломлен.
Резко проснувшись, я открыл глаза, чувствуя панику и близость нервного срыва.
Несколько мгновений я смотрел в потолок, просто впитывая опустошение, захлестнувшее мое сердце, как приливная волна разрушения.
Сделав несколько глубоких вдохов, я попытался сесть, но тут же плюхнулся обратно, когда заметил маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком на кровати рядом со мной.
Черт возьми.
– Шэннон?
– Хм?
– Шэннон, - прохрипел я, подталкивая ее рукой. – Проснись.
Тихо зевая, она выползла из того места, где уютно устроилась на сгибе моей руки.
– Ты проснулся, - сказала она, улыбаясь мне.
Я осторожно кивнул.
– Ты помнишь, где ты?
Я снова кивнул.
– Ты помнишь матч?
– Я помню, почему я здесь, - прохрипел я, чувствуя сухость во рту и хрипоту. – Я не помню, почему ты здесь.
Шэннон долго смотрела на меня, а затем ее глаза расширились, и она быстро соскочила с кровати.
– Ты хотел, чтобы я осталась с тобой, - тихо объяснила она, сложив руки вместе.
Я нахмурился:
– Да?
Я не мог вспомнить.
Это был туман.
Шэннон кивнула:
– Да, я пришла к тебе с Гибси этим утром – ну, это было около шести часов утра, так что, я думаю, ты мог бы назвать это прошлой ночью? Я не знаю…
– Как долго?- Я прервал ее вопросом.
Я чувствовал себя слишком отчаянно, чтобы слушать долгие рассказы.
Шэннон непонимающе уставилась на меня:
– А?
– Как долго я отсутствую?- Я вырвался.
Она посмотрела на часы:
– Сейчас 11:45, так что почти шесть часов.
– Нет. – Я покачал головой и разочарованно зарычал. – Как долго я отсутствую?
Она покачала головой:
– Я не понимаю.
– Как долго я выбыл из-за травмы!-Я зашипел, сжимая простыни, когда опустошение зарегистрировалось в моем отеле разбитого сердца.
– Джонни, это не имеет значения…
– Это важно, Шэннон, - отрезал я срывающимся голосом. – Это важно для меня.
Она просто смотрела на меня своими большими глазами, полными страха, беспокойства и сочувствия.
Я не мог справиться.
Не сейчас.
Я не хотел, чтобы она видела, как я ломаюсь.
Я не мог с этим справиться.
– Не могла бы ты передать мне это, пожалуйста?- Я указал на таблицу, висящую в ногах моей кровати. – Мне нужно увидеть.
Она закусила губу, нервно поглядывая на мою таблицу. – Джонни, может быть, тебе стоит подождать доктора…
– Мне нужно увидеть чертов график, - выдавил я. – Мне нужно увидеть самому.
Шэннон вздрогнула, и я почувствовал себя хуже, чем когда-либо.
– Пожалуйста. – Я тяжело вздохнул. – Передай мне таблицу.
Не говоря ни слова, она протянула мне планшет.
– Спасибо.
Она опустила голову и шмыгнула носом.
Черт.
Черт!
– Ты можешь пойти и найти моего папу?-Спросил я, отчаянно пытаясь справиться со своими эмоциями.
Она посмотрела на меня, такая одинокая и обиженная:
– Если это то, чего ты хочешь?
Я подавил стон и кивнул:
– Это то, чего я хочу.
– Ч-что насчет твоей мамы?
– Нет, только мой отец, - предупредил я ее. – Только мой папа.
– Э-э, хорошо, - прошептала Шэннон, неуверенно глядя на дверь.
Я затаил дыхание, отчаянно пытаясь не сломаться перед ней.
– Я пойду?- сказала она, но это был скорее вопрос.
Я натянуто кивнул, сопротивляясь желанию умолять ее остаться, обнять меня и дать обещания, которые ни один из нас не смог бы сдержать.
Она не могла исправить это для меня, и я боялся потерять больше, чем у меня уже было.
Я знал, что она хрупкая, и не хотел ее отпугнуть. Если бы она осталась в этой комнате, это именно то, что я собирался в конечном итоге сделать.
Если бы я сделал это – если бы она увидела мою уродливую сторону,мою слабость – я бы тоже ее потерял.
Я тоже не мог ее потерять.
С колотящимся сердцем я наблюдал, как она открыла дверь и остановилась в дверном проеме.
– Пока, Джонни, - прошептала она, оглядываясь на меня в последний раз.
Я глубоко сглотнул, прежде чем выдавить слова:
– Пока, Шэннон.
Я подождал, пока за ней закроется дверь, прежде чем сорвать с себя покрывало, чтобы проверить повреждения.
Иисус Христос.
Откинув голову на подушку, я прикусил кулак и подавил крик.
Когда мой папа вошел в комнату тридцать минут спустя, он был один.