Забавно. Раньше названия вроде Черноземи и Даллии ничего для нее не означали, были далеким и пустым звуком… А теперь она поняла, что хорошие отношения с ними – то, что помогает их стране, а значит, и ее народу, в том числе и жителям маленьких деревень вроде ее собственной, процветать. Или мешает. По обстоятельствам.
Ашасси окинула лестницу задумчивым взглядом и поняла, что вообще-то отсюда эти фонарики смотрятся просто волшебно, создавая неповторимые узоры из пересекающихся сверху и снизу лучей. И вокруг все такое белое, чистое, изящное… Как снег, смешанный с серебром. Место, где можно даже летом почувствовать себя в зимней сказке, а уж в начале зимы…
А вот теперь точно всхлип!
И не один.
Кто-то наверху шмыгнул носом, и Ашасси, замерев, расслышала приглушенное рыдание. Кто-то плакал там, выше – наверное, в паре пролетов, не больше.
Всхлипы вдруг оборвались тихим вскриком. А затем раздался голос, от которого у Ашасси озноб по телу пробежал.
- Кто? – отрывисто спросил император ледяным тоном, явно скрывая ярость.
Ашасси собралась было бежать на защиту неизвестного, но тут испуганный и сдавленный, как от слез, женский голос ответил:
- Ханке Банард, Аргихар, я служу… - судорожный всхлип и прерывистое, - горничной в… третьем крыле… я…
Девушка не могла дальше продолжать.
- Кто. Это. Сделал? – отчеканил император.
Потрясенная тишина.
Ашасси, боявшаяся даже дышать, с ужасом поняла, что с девушкой, судя по реакции императора, произошло что-то страшное.
- Это п-пустяк, Аргихар, - сдавленным голосом произнесла Ханке. – Это не… не имеет значения, моя обязанность – следить за… к-комфортом ваших гостей… я… н-ничего страшного…
- Кто-то из послов? – В голосе императора, помимо ярости, скользнуло удивление.
Девушка промолчала.
Шаги, шорох – с таким же Ашасси усаживалась на эту самую кушетку. И странный, невозможно мягкий, почти ласковый голос императора, от звуков которого девушка с нее едва не свалилась.
- Ханке, я знаю, что ты верно служишь и работаешь на совесть. И это не пустяк. Вы слуги здесь, но не бесправные рабы, я только недавно говорил об этом. Не бойся, скажи мне, кто это был, и не тревожься об остальном.
Девушка продолжала молчать, тихо всхлипывая.
- Высокопоставленный посол? – догадался император. Помолчал. Затем произнес то, чего Ашасси никак не ожидала услышать: – Ханке… я не могу повернуть время вспять и защитить от происшедшего тебя. Но помоги мне защитить других девушек, которых может пожелать эта мразь!
Сочувствие… и о боги, какая страшная, клокочущая ярость!
- Его Темность лорд Энейран, - служанка произнесла это так тихо, что если бы Ашасси не вслушивалась в каждый отголосок эха, она бы не разобрала имени. Хотя оно ей ничего не сказало.
В отличие от императора.
- Глава делегации Даллии, сам сын министра по иностранным связям… Вервольф, если не ошибаюсь.
В задумчивом голосе императора Ашасси почудился звон молота, обрушившегося на сталь.
Похоже, не ей одной, потому что Ханке поспешно произнесла:
- Прошу вас, я не хочу, чтобы из-за меня… Я знаю, как важны эти переговоры для вас и для империи…
- Они не сорвутся, не переживай. Но я сегодня же прикажу сменить всю обслугу на его этаже. Этим займется лично лорд Антел. Об остальном позже. А сейчас – идем, Ханке. Тебе нужен целитель, я вызову лорда Лориэля, будешь выполнять его рекомендации…
- Я не могу позволить себе… - и судя по всему, Ханке снова залилась слезами.
- Тише-тише…
Ашасси с ужасом поняла вдруг, что произошло со служанкой. То, что чуть было не случилось с ней самой по милости лорда Праша. И после этого девушка думает еще о переговорах и империи?! Лекарь нужен обязательно, ведь есть травы, очищающие чрево – госпожа Иварро учила ее составлять такие отвары, правда, называла иные причины… Есть женщины, которых роды могут убить, и лучше тогда предотвращать их как можно раньше, чтобы не было опасности для жизни… И хотя ее, Ашасси, неохотно посвящали в таинства жизни замужних женщин, эти отвары госпожа Иварро, после долгих колебаний, показала, когда девушке минуло семнадцать, сказав, что они очень важны. А теперь Ашасси вдруг поняла, что наверняка госпожа Иварро нередко готовила их для таких же несчастных, как Ханке…