И наконец здесь появился тот, кто пылал такой же ненавистью к Дариэту – и мог беспрепятственно проходить через купол. Эндар Шиатар Ад’Сехти.
- Оннари-ом, денет-рам, хаши-рам…
От назойливого бубнения начинала болеть голова.
- Оннари-ом, хаши Актар Ассимир Селиэт! – наконец нараспев, вливая силу, произнесла жрица, положив ладони на предполагаемый станок с работой Вечной Госпожи, богини Ллиатели – на деле ее руки просто замерли в воздухе.
Тонкие пальцы пробежались по «нитям». Перебрали их, как струны, из стороны в сторону. Прошлись обратно. Вверх. Вниз.
- Оннари-ом, хаши Актар Ассимир Селиэт! – повелительно повторила девчонка лет шестнадцати, и снова, но уже куда осторожнее принялась перебирать пальцами пустоту.
- Долго ты еще будешь возиться? – не выдержала Аэтана.
Девчонка открыла невидящие глаза – все жрицы слепли на время сеанса – и испуганно сморщила нос.
- Я не понимаю, - пробормотала она, а ее руки продолжали поглаживать пустое пространство. Смотрелось жутковато. – Я не нахожу нити искомого. Еще три дня назад она была в этой части Станка – я помню рисунок окружающих нитей. Но сейчас я касаюсь их – и не чувствую его. Не нахожу. Словно руки вдруг ослепли и не желают искать. Но никто не может укрыться от рук Вечной Госпожи!
В голосе девчонки прозвучал искренний страх и непонимание. Аэтана с трудом подавила желание заорать на нее и возразила:
- Он жив. Я запускала поисковое заклятье. Он жив и по-прежнему идет вдоль реки.
- Я нашла обгоревшие нити тех, кто в реке… - прошептала девушка, проведя пальцем идеально ровную линию в воздухе. – Они сплетены воедино, и нить холодна, но прочна… Но его нити рядом нет. Я больше ничего не могу сказать. Станок Госпожи быстро выпивает силы. Аннари-арк-хаси, рено-то-мерк-шесси, оннари-ом Ллиатели-икхан.
Благодарение богине за разрешение посмотреть на ее работу. Эта ритуальная фраза была знакома Аэтане.
Девица начертала знак благословения богини судьбы у себя на лбу, проведя большим и указательным пальцами левой руки от внешних углов глаз к центру лба, где у каждой служительницы красовалась изысканная татуировка, и открыла уже видящие глаза.
- Искомый вами исчез со станка, госпожа. Я не знаю объяснения этому, - совсем юная, провидица держалась, однако, со свойственной всем им наглостью и уверенностью. – Но я свяжусь со своими сестрами, когда ко мне вернутся силы. До посвящения…
- Они слишком быстро иссякают, знаю без тебя! – раздраженно рявкнула Аэтана. – Предположим худшее – он умер…
- Он не умер, - возразила девчонка, осмелившись перечить ей, властительнице этого замка! Чудовищным усилием воли Аэтана сдержала ярость. – Оборвавшиеся нити не исчезают, а остывают. Живые нити теплые. А его нить невидима, она словно ускользает от моих пальцев. Я никогда о таком не слышала.
- Ладно, - бросила хозяйка. – Как сможешь – свяжись с этим вашим… ковеном провидиц. Спроси у них совета.
- Я не смогу дотянуться до Ковена, госпожа.
- Ты же только что связывалась со всеми ними! – удивилась Аэтана.
- Да, но в эти дни мы связаны благоволением госпожи нашей, которая милостью своей дает нам магию для обряда! В остальные дни мы действуем сами, своими силами.
- Хорошо! Прекрати ходить вокруг да около, ты до кого-нибудь сможешь дотянуться?!
- Думаю, да. Одна из моих сестер, Светоч, сейчас в императорском дворце в Маннире. Скорее всего, я смогу связаться с ней, госпожа, она очень сильна и удержит контакт.
Аэтана сердито посмотрела на нее, но было ясно, что хозяйка ситуации здесь, в обители, - жрица Лиатели, слепой богини. И принцесса ограничилась кратким:
- Когда?
- Не ранее чем через восемь дней, госпожа.
- Снова ваша осьмица, - презрительно скривилась Аэтана. - Я вернусь после твоего с ней разговора.
- Я сообщу вам, если вести появятся до истечения этого срока, - девчонка явно была утомлена и едва держалась на ногах, но гордо выпрямилась и нашла силы не показывать слабость. – Да благословит вас Вечная Госпожа, - прибавила она, начертав перед Аэтаной знак благословения.