С этими словами она осторожно сняла крышечку с банки и с опаской подошла к зверю. Тот попытался было отползти подальше, но заскулил и обмяк. Ашасси замерла в нерешительности. Попытать счастья сейчас, пока волк не сопротивляется?.. а вдруг он, почувствовав прикосновения, как вскочит, как… вампира-то рядом больше нет, раны никто не исцелит, да и защитить некому…
Вздрогнула, как от удара. Укусы совести все-таки порой весьма болезненны.
Упрямо помотала головой и потянулась к боку зверя, вытащила мелкие ветви и листья, прилипшие к темной крови… хотя правильнее было бы сказать, к мясу. Глубокий укус, в одном месте даже ребро просвечивало… И Ашасси совершенно не хотелось думать о том, кто мог его оставить.
Мазь травница использовать побоялась – все-таки та была рассчитана на людей и на такие обширные раны обычно не наносилась. Поразмыслив, она вытянула из мешка флягу и заботливо завернутые в лопух мясистые, сочные листья речной живицы – расти та в пепельных водах, Ашасси бы к ней не прикоснулась, но целительная трава обнаружилась утром у очередного родника. Они еще не успели привянуть и дадут много белесого молочка, которым можно полить бок зверя. И кровь остановится, и рана очистится. Да и заживать начнет втрое быстрее.
Волк распахнул глаза, когда на рану пролились первые капли воды, принюхался затрепетавшим черным носом к листьям, которые девушка решительно стиснула в кулаке, щедро орошая рану соком, но даже не попытался убежать. То ли сил не было, то ли каким-то звериным чутьем понял, что ему не причинят вреда.
Закончив, Ашасси задумчиво поглядела на него.
- Прости, делать что-то еще я не решусь. Рана постепенно покрывается корочкой, не шевелился бы ты пока, волчик… Но держать тебя я не рискну, боюсь, что ты моих добрых намерений не поймешь. Лучше еще живицу поищу, если найду – повторим процедуру, и тогда к рассвету рана затянется, сможешь добраться до своей норы… или где ты там живешь, прости, не знаю, мне такие волки раньше никогда не встречались.
Бока зверя легонько подрагивали, а сам он издавал какое-то странное фырканье.
- Больно, да? – сочувственно проговорила девушка, но погладить дикого зверя не решилась. – Могу, конечно, найти травы, которые боль снимают, но вряд ли ты станешь их жевать, дружок…
И тут раздался звук, который спутать с чем-то было сложно. Треск веток, шелест опавших листьев, скрип снега, снова шелест и треск…
- Так, волчик, - тихонько прошептала Ашасси. – Одно из двух: либо это тот, кто не догрыз тебя, и тогда у нас проблемы, или тот, кто сейчас убьет меня, и тогда у нас ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ проблемы…
На поляну вывалился чудесным образом воскресший вампир, и Ашасси с огромным трудом сдержала крик. Он выглядел немногим лучше того, каким она его запомнила по первой встрече.
- Боги, ну за что… - еле слышно выдохнула она, притаившись за волком и понимая, что бежать бессмысленно. Догонит, даже в таком состоянии. Услышит и догонит. Зверь, к ее облегчению, даже не шелохнулся и не попытался на нее напасть.
Вампир вздрогнул. Повернулся на месте, вперив жуткий взгляд полыхающих алым глаз в кусты. По-звериному раздувая ноздри, принюхался.
Двинулся было туда, но резко остановился. На лице наконец появились какие-то человеческие чувства – удивление, неверие, страх… сменившиеся бешеной злобой.
Одним прыжком он преодолел разделявшее их расстояние, обогнул ствол раскидистого дуба и пошатнулся, сраженный наповал открывшейся картиной.
- Живо отошла от него! – рыкнул вампир.
Ашасси так впечатлилась его оскалом и горящими алым светом глазами, что отскочила в сторону прежде, чем осознала приказ.
- Идиотка! – бросил он и, оскалившись и пригнувшись, двинулся вперед.
Волк зарычал, пытаясь подняться – зарычал страшно, утробно, с почти потусторонним призвуком.
- Ты совсем спятил?! – заорала Ашасси. – Не трогай его!
Не сводя глаз с белоснежного зверя, вампир бросил:
- Не будь дурой! Он опасен, его надо добить, пока еще есть шанс!
- Рехнулся?! Это всего лишь волк! Он тебе ничего не сделал!
- Это раграт, ледяной волк, и я и не буду ждать, пока он мне что-то сделает!
- Да ты даже нечисти в этом лесу даром не нужен, зачем ты волку-то? Тем более он ранен, к утру рана подживет, и он сам уйдет. Не трогай его!
- Слушай, девка, - вызверился вампир и повернулся наконец к ней, - мне плевать, по большому счету и на тебя, и на твою девчоночью вселенскую скорбь по недошитым платьицам и вашим деревенским погуляшкам! Но себя мне жалко, знаешь ли, поэтому сиди в сторонке и не дергайся! Можешь не смотреть, если вдруг сентиментальность прорезалась!