Он очнулся от дремы и оскалился. Слишком рано. Там, вне расщелины, еще не скрылся омерзительный серый свет, хотя уже и перетекал в тьму, которая не была тьмой для широких, почти во всю радужку, бездонно-черных зрачков.
Коротко рыкнув, он глубже забился в расселину. Выход. Там – свет. Там – жар, жалит, там боль, там…
Смерть.
В воздухе разливался запах скорой смерти.
Прикрыв глаза, защищая их от света, он принюхался, широко раздувая ноздри.
Пепел. Пламя. Звери.
И что-то еще.
Знакомый запах, он знал его, хорошо знал…
Он невольно облизнулся и нахмурился. Что-то было не так. Что-то было в этом запахе, нечто манящее, что уговаривало его выйти под серые лучи, потерпеть боль, найти источник запаха и…
На грудь что-то капнуло. Еще и еще. Он удивленно посмотрел на прозрачные капли и наконец догадался вытереть подбородок.
У зверя есть инстинкты. Зверь чувствует голод. И инстинктивно узнаёт пищу.
Зверь оскалился и осторожно выбрался наружу.
Серый свет резанул по глазам, но не так нестерпимо, как раньше. Эту боль можно было терпеть. Кожу припекло, но не сильно. Под раздражением, вызванным ненужной болью и странным голодом, слабо-слабо шевельнулась искорка любопытства. А что там, среди деревьев? Вдали от шороха и шелеста реки?
Он сделал шаг вперед. Другой. Остановился, засомневавшись. Перед глазами повелительно вспыхнула знакомая картина прохода в скалах, и он невольно оскалился.
Ветер снова принес соблазнительный запах.
Цель подождет. Прямо сейчас лес обещал нечто большее.
Пересилив непонятное притяжение реки, он бесшумно скользнул в чащу.
Зверь помнил, что надо делать, помнил слишком хорошо. Замереть в лужице тени под густым кустарником. Прислушаться. Топот. Не олень – ступают две ноги, не копыта. Он невольно глянул на свои ступни, исцарапанные камнями, исколотые иголками. Да, такие же ноги, но шаги громче, торопливее… добыча мчится навстречу.
Рот снова наполнился слюной. Эта охота будет простой и славной. Зверю не нужны ловушки. Зверю нужно лишь затаиться и ждать.
Он увидел ее, и сердце забилось быстрее от злорадного торжества. Глупая самка с вкусным запахом мчалась навстречу по оленьей тропе, не разбирая толком дороги. Споткнулась об острый камень, ссадила ногу. Зверь ехидно осклабился – он знал хозяина этих камней, знал, кто только что получил сигнал о том, что рядом добыча, кто учуял эту кровь из своей берлоги. Глупая самка.
Он нетерпеливо подался вперед, втягивая воздух трепещущими ноздрями. Пища… наконец-то приглушить голод, наконец-то утишить сжирающее изнутри пламя, залить его алыми, тягучими потоками… Ничего, он сможет опередить того, второго…
Перед глазами расплылась багровая дымка. Зверь выпустил зубы и взревел в его душе. Он скорчился, почти сливаясь с землей, выжидая, не дыша. Тень среди теней, камень среди камней… беги, маленькая, беги. Зверь ждет тебя.
Новый шум. Непонимающе оглядевшись, он снова принюхался и оскалился. Больше добычи, но та добыча пахла по-другому, агрессивнее, злее, темнее. Ему не хотелось их съесть, ему хотелось их убить. Зверь не терпит соперников в своих угодьях. Самка нежна и вкусна, она достанется ему, а не им. Пропустить самку, он легко найдет ее по запаху. Затем расправиться с той, несговорчивой добычей. А потом… Он снова сглотнул слюну.
Самка промчалась мимо, и он не выскочил ей навстречу, а скользнул вперед, намереваясь разобраться с теми, кто мчался следом на лошадях.