Я начинала растворяться в нём, скинув кепку с его головы, чтобы погрузить свои пальцы в чёрную шелковистую гриву его волос. Я полностью отдалась нашему поцелую, смущённая его буйной похотью. Из меня вырвалось рыдание.
— Не надо, — выдохнул он, потянувшись и беря в руки моё лицо. Он посмотрел мне в глаза.
— Меня разрывает на части, когда ты плачешь.
— Это слишком, — задрожала я.
Его прекрасные глаза смотрели также устало, как и мои. Он мрачно кивнул.
— То, что я сделал…
— Не это, а то, что я испытываю к тебе.
Он потёрся кончиком носа о мой, его руки с благоговением скользнули по моим обнажённым рукам, руки, на которых была кровь, что только усилило мою любовь к нему.
— Спасибо, — прошептала я.
Он закрыл глаза.
— Боже, когда сегодня вечером ты ушла… я не знал, вернёшься ли ты… думал, что потерял тебя…
— Ты тоже нужен мне, Гидеон!
— Я не стану извиняться. Я сделал бы это снова, — его пальцы сжали меня. — Альтернативой были лишь обычные приказы: повышение безопасности, бдительность… до конца твоей жизни. Не было никакой гарантии, что ты будешь в безопасности, только если Натан будет мёртв.
— Ты порвал со мной. Отдалился от меня. Ты и я…
— Навсегда, — он прижал кончики пальцев к моим губам. — Всё кончено Ева, не спорь о том, что уже нельзя изменить.
Я оттолкнула его руку.
— Кончено? Теперь мы можем быть вместе, или нам нужно скрывать наши отношения от полиции? Есть ли у нас вообще отношения?
Гидеон задержал мой взгляд, ничего не скрывая, позволяя мне увидеть его боль и страх.
— Поэтому я здесь, чтобы спросить у тебя.
— Если это зависит от меня, я никогда не отпущу тебя, — сказала я решительно. — Никогда!
Руки Гидеона скользнули вниз по моему горлу к плечам, оставляя пылающий след на моей коже.
— Я хочу, чтобы это было правдой, — сказал он мягко. — Я боялся, что ты сбежишь, что будешь бояться меня.
— Нет, Гидеон.
— Я бы никогда не причинил тебе боль.
Я схватила его за пояс штанов и потянула, но даже тогда я не смогла сдвинуть его с места.
— Я знаю.
Физически, он точно не мог причинить мне боль, у меня не было никаких сомнений; он всегда был так заботлив и осторожен со мной. Но эмоционально, моя любовь была направлена против меня.
Я всегда боролась с безоглядной верой в то, что Гидеон точно знал, в чём я нуждалась, и с настороженностью, которая шла из разбитого сердца, которое всё ещё пыталось излечиться.
— Правда? — он вглядывался в моё лицо, как обычно замечая то, чего не было сказано. — Отпустить тебя… это бы меня убило, но я никогда не причинил бы тебе боль, чтобы удержать тебя.
— Я никуда не хочу уходить.
Он громко выдохнул.
— Завтра мои адвокаты будут разговаривать с полицией, чтобы понять, как обстоят дела.
Наклонив голову назад, я нежно коснулась его губ. Мы договорились скрыть преступление, и я соврала бы, если бы сказала, что это меня не беспокоило — в конце концов, я была дочерью полицейского — но альтернатива была слишком ужасной, чтобы её рассматривать.
— Я должен знать, что ты сможешь жить с тем, что я сделал, — сказал он мягко, накручивая прядь моих волос на палец.
— Думаю, что смогу, а ты?
Его губы снова нашли мои. — Я могу пережить что угодно, если ты будешь со мной.
Я просунула руки под его футболку, ощущая тёплую золотистую кожу. Его мускулы были твёрдыми под моими ладонями, его тело — соблазнительное и мужественное произведение искусства. Я облизала его губы, мягко покусывая зубами. Гидеон застонал. Звук его наслаждения ласкал меня.
— Трогай меня, — слова звучали, как приказ, но тон звучал, как мольба.
— Трогаю.
Подавшись вперёд, он схватил меня за запястья и сжал мои руки вокруг себя. Он бесстыдно сунул свой член в мои ладони и потёрся о них. Мои пальцы обхватили его по всей длине, мой пульс участился от понимания того, насколько страстно он желал меня.
— Боже, — выдохнула я, — ты так заводишь меня.
Его голубые глаза впились в моё лицо, его щёки покраснели, а его скульптурные губы приоткрылись. Он никогда не пытался скрыть тот эффект, который я производила на него, никогда не притворялся, будто имел хоть какой-то контроль над его реакцией на меня, также как и я на него. Это делало его доминирование в постели более захватывающим, понимая, что он был также беспомощен перед влечением между нами.
Моя грудь напряглась. Я до сих пор не могла поверить, что он мой, что я могу видеть его таким: открытым и изголодавшимся, таким чертовски сексуальным…
Гидеон дёрнул моё полотенце. Он резко вдохнул, когда полотенце упало на пол, и я предстала перед ним абсолютно обнажённой.
— Ах, Ева!
Его голос дрожал от эмоций, что заставляло меня гореть. Он стянул футболку через голову, отбрасывая её в сторону. Затем он потянулся ко мне, медленно наступая на меня, продлевая момент соприкосновения нашей обнажённой кожи.
Он схватил меня за бёдра, его пальцы дрожали, а дыханье было коротким и резким.
Первыми его коснулись мои соски, внезапно посылая прилив невообразимых ощущений через моё тело. Я ахнула. Он резко притянул меня к себе, издавая гортанный звук, оторвал мои ноги от пола и понёс к кровати.
Глава 2
Мои бедра коснулись матраса и я приземлилась на ягодицы, падая на спину и увлекая за собой Гидеона, нависшего надо мной. Он подхватил меня, обняв за спину, перед тем как уложить в центр кровати и удобно устроиться сверху. Его рот оказался у моей груди еще до того, как я это могла осознать, его губы, мягкие и горячие, посасывали быстро и жадно. Он взял грудь в свою руку и принялся массировать и мять ее с видом собственника.
— Боже, я скучал по тебе, — простонал он. Его кожа обжигала мою и тяжесть тела была такой долгожданной после долгих ночей без него.
Я обхватила ногами его икры и положила руки ниже пояса на его напряженный, сильный зад. Притянула его к себе, выгибаясь, чтобы почувствовать его член через ткань, разделявшую нас. Безумно желая его внутри, я несомненно осознала, что он снова стал моим.
— Скажи это, — я стала уговаривать, нуждаясь в словах, которые он обещал мне.
Он оттолкнулся и посмотрел вниз на меня, нежно убирая мои волосы со лба. Он тяжело дышал.
Приподнявшись, я поцеловала его красиво очерченный рот.
— Я скажу это первой: я люблю тебя.
Он закрыл глаза и начал дрожать. Обняв, Гидеон сжал меня так сильно, что стало трудно дышать.
— Я люблю тебя, — он прошептал, — очень.
Его пламенное заявление потрясло меня. Я зарылась лицом ему в плечо и заплакала.
— Ангел мой, — он провел пальцами по моим волосам.
Я подняла голову и поймала его губы, вкус нашего поцелуя имел привкус моих слез. Мои губы скользили по его губам так отчаянно, словно он мог уйти в любую секунду и у меня не было времени насытиться.
— Ева. Позволь мне… — он обхватил мое лицо, проникая глубже в мой рот. — Позволь мне любить тебя.
— Пожалуйста, — я прошептала, сцепив пальцы на его шее. Я чувствовала его эрекцию, горячую и давящую на мои половые губы, его вес оказывал идеальное давление на мой пульсирующий клитор.
— Не останавливайся.
— Никогда. Я не могу.
Его руки обхватили мои ягодицы, и он приподнял меня навстречу свои ловким бедрам. Я начала задыхаться от наслаждения, проходящего сквозь меня, соски затвердели, касаясь его груди.
Маленькие волоски его торса щекотали меня. Моё лоно страдало, моля о грубых толчках его члена.
Ногтями я прочертила следы на спине от плеч до бедер. Он выгнулся под грубыми ласками с низким рыком, голова запрокинулась назад с потрясающе эротичной развязностью.
— Еще раз, — он хрипло приказал, его лицо пылало, рот приоткрылся.
Двигаясь вверх, я прикусила кожу на его груди, прямо над его сердцем. Гидеон зашипел, затрепетал и завладел мной.
Я не смогла сдержать огромное количество эмоций, которые нуждались в освобождении — любовь и нужда, злость и страх. И боль. Боже, боль. Я все еще очень остро ее чувствовала. Я хотела наброситься на него. Наказать его так же сильно, как и доставить удовольствие. Заставить его почувствовать хотя бы толику того, что я чувствовала, когда он отдалился от меня.