— А-а… Ну ладно. А чего тот — как его? — Саша, кажется, сказал, что жена тебя не пускает? — широко улыбнулась Татьяна. — Ты, правда, женатый, что ли?
— Женатый.
— И давно? Ты же молодой ещё.
Николай пожал плечами:
— Как из армии пришел, второй год уже.
Он по-прежнему старался не смотреть на девушку, скользил взглядом по стенам, по полу. А та стояла перед ним, привалившись спиной к стене и выставив вперед голую коленку, чуть не касаясь ею гостя.
— Ну ладно… Заболтала я тебя совсем, смотрю. Засмущала… — она вызывающе глянула в лицо Николаю, а в её глазах мелькнула уже знакомая ему нахалинка. — Прям, покраснел уже…
Он ничего не ответил, нахмурился и вдруг почувствовал, что и вправду покраснел. «Ёлки зелёные! Как малолетка какой», — рассердился он на себя, и, отвернувшись, снял куртку.
— Куда можно повесить?
— Давай, — Татьяна взяла куртку и повесила на крючок. — Вот смотри… — она подошла к двери. — А сначала чего — красить или замазывать?
— Замазывать, конечно.
— Ну тогда вот… Видишь, какие тут щели получились? Конечно, старая дверь на месте осталась, сквозь них и не видно ничего, но всё равно — не красиво: дыры, палец пролезет… Наверное, потому что стена неровная. Ты их замажь, а потом и покрасить всё. Щас я краску принесу, — повернувшись, она пошла на балкон. — Только слушай, у меня кисточки нету, — крикнула она оттуда.
— Я купил, — сказал Николай, открывая банку со шпаклевкой.
— Молодец, — Татьяна принесла с балкона банку голубой краски и поставила у двери. — Сразу видно — хозяйственный мужик, — она засмеялась.
Николай засучил у кофты рукава и стал замазывать шпаклевкой щели вдоль стального короба. В квартире было тепло, и он быстро вспотел, но снять кофту стеснялся, под ней была только майка. Ловко орудуя шпателем, он через сорок минут закончил эту работу и принялся за покраску. Татьяна ушла на кухню и что-то там делала: оттуда доносился звон посуды, лилась вода и через какое-то время пошли вкусные запахи.
— Татьяна, — позвал хозяйку Николай, — вы не могли бы дать мне пару газет, на пол постелить, чтоб не накапать.
Девушка вышла в коридор.
— Ты опять мне «выкаешь»? — она сердито посмотрела на Николая.
— Извините. Ой… извини… Мне бы газет парочку.
Она принесла ему газет. Краска неприятно пахла, и девушка открыла балкон и форточку на кухне.
— Ну и вонища, — сморщив нос, она смотрела как Николай красит дверь.
— Просто это нитро. Она всегда так пахнет, зато сохнет быстро, через пару часов уже можно будет трогать.
— Да? Ну ладно, хоть так… Я-то в них не разбираюсь, просто цвет понравился, вот и взяла. Люблю, чтоб не темное было, а повеселее что-нибудь, поярче… Тебе нравится такой цвет?
Николай пожал плечами:
— Главное, чтобы ва… тебе нравилось. Я-то здесь при чём?
— Ну я просто спрашиваю.
— Вообще — нравится, я тоже темное не очень люблю.
— Ну и здорово! Значит, у нас с тобой одинаковый вкус, — и, повернувшись, Татьяна снова ушла на кухню, закрыв за собой дверь.
Через час Николай закончил работу.
— Я всё! — крикнул он.
— Всё? Какой ты шустрый! Ну тогда иди на кухню, буду обедом тебя кормить, — крикнула оттуда Татьяна. — Ту дверь не закрывай пока, пусть сохнет, а деревянную закрой.
Николай растерялся:
— Так… а зачем меня кормить? Я не голодный, — соврал он, поскольку на самом деле в животе давно уже урчало.
— Никаких «зачем», иди давай! Я тебя так не отпущу.
— Да не надо, я дома поем.
— Пока не поешь, я тебе за работу не заплачу, вот так вот! Ясно? Давай, давай! — она выглянула из кухни. — Разувайся, иди мой руки и на кухню, а я пока переоденусь.
Николай вздохнул и, сняв туфли, пошел в ванную. Татьяна, пока он мыл руки, сменила домашний халатик на джинсы и широкую футболку-разлетайку с большим вырезом и сидела ждала его на кухне у небольшого стола.
— Садись, — она решительно кивнула на стул, — ешь.
Николай сел. Перед ним стояла большущая тарелка солянки, тарелка с печёной кусочками картошкой и с большим поджаристым куриным окорочком, в бокале налит компот. В центре стола было блюдо с коричневыми тостами, тонко нарезанной копченой колбасой, сыром, лежали пучки зелени, с краю — широкая, на высокой ножке, ваза со сливами, виноградом и яблоками. И всё это весьма и весьма вкусно пахло. Николай даже растерялся от такого изобилия:
— Куда так много-то?
— Ничего… Мужик должен хорошо питаться. Ты же работал, устал, вот и ешь, — улыбалась хозяйка, поставив руки локтями на стол и положив на них голову.