— Кто там?
Николай только открыл рот, чтобы ответить, как замок щелкнул, и дверь открылась. В подъезд выглянуло заспанное девичье личико:
— Чего надо?
Девушка щурила глаза и с любопытством разглядывала Николая. Довольно пышные, длинные светлые волосы были растрепаны, а веки чуть припухли. Облизнув верхнюю губу, девушка вопросительно качнула головой.
Николай почему-то смутился, неловко переступил с ноги на ногу:
— Так мы это… дверь ставить приехали.
— Тьфу ты… — девушка наморщила носик. — Я ж забыла совсем… Ну давайте, ставьте, — она просто и открыто посмотрела на Николая и улыбнулась. — Вы извините, закрутилась вчера.
Тот пожал плечами:
— Да ничего, бывает… Сейчас всё принесем.
И он через ступеньку побежал вниз.
— Чего так долго? — Крауз, выйдя из машины, протирал тряпкой лобовое стекло.
— Да не сразу открыли, — махнул рукой Николай. — Заспанная вся…
— Кто заспанная?
— Ну кто… Хозяйка.
— А-а… Ну давай, подхватили!
Пока Николай с Александром затаскивали наверх железную дверь и необходимый инструмент, хозяйка квартиры более-менее привела себя в порядок. В коридоре, прислонившись плечом к стене, стояла стройная девушка в джинсах-варёнках и светлой рубашке навыпуск. Аккуратно расчесанные волосы спадали на плечи, обрамляя лицо, с правильными миловидными чертами: аккуратный носик, аккуратные губки, и большие, прямо и открыто глядящие глаза, в которых читалась легкая нахалинка.
Мило улыбнувшись, девушка спросила:
— Мальчики, а это надолго? Вы же шуметь будете, да?
Крауз оценивающе глянул на хозяйку и растянул губы в широкой улыбке:
— Шуметь мы, естественно, будем, без этого, увы, никуда, а вот надолго или нет, это во многом зависит от вас.
— От меня? — удивилась та.
— От вас, — кивнул Крауз, скорбно поджав губы.
— Почему от меня?
— Потому как покинуть ваш дом я смогу только тогда, когда вы меня прогоните силой. Сам от такой красоты я уйти не смогу.
Девушка фыркнула и отвернулась.
— Кстати, — продолжал Александр, — вы в курсе, что мы слишком долго ждали, пока вы отопрете нам дверь? Из-за этого у нас сдвинулось время следующей установки, а это, сами понимаете, репутационные потери.
— Чего? — девушка, прищурившись, с интересом посмотрела на него.
— Я говорю, моральный ущерб вы нам нанесли непоправимый, а за это штрафные санкции полагаются.
— Какие ещё санкции? Ты чего несёшь?
— Ну наконец-то! — Крауз поднял глаза к потолку. — Слава богу, мы перешли на «ты», и даже без шампанского на брудершафт. Но имей в виду, без поцелуя никак нельзя, таковы законы.
Девушка засмеялась:
— Ну и шустрый ты, как я погляжу.
— Это не я… Я же говорю — таковы законы. Ну так как? Прямо сейчас или попозже?
— Чего «попозже»? — не поняла хозяйка квартиры.
— Целоваться будем? — Крауз сделал серьезное лицо и пожал плечами.
— Какой целоваться?! Вы дверь ставить будете? Все мозги уже мне заплел…
Николай смотрел на эту сцену и поражался тому, как легко и нимало не смущаясь, нёс Крауз свою околесицу. «Понятно, чего он так просто с девчонками знакомится. Балабол ещё тот», — подумал он с легкой завистью. Сам он никогда не умел так вот болтать с девушками, всегда начинал смущаться, краснел и не знал, что говорить. Хотя Крауз вот тоже ничего особо умного не говорил, нёс всякую чушь, но как он это делал! Без тени смущения, уверенно, с улыбкой глядя прямо в глаза собеседнице.
— Хорошо, не хочешь соблюдать правила перехода на «ты» не надо, — продолжал Александр, — но как же штрафные санкции за ожидание? Это не моя прихоть, таковы правила нашей фирмы. Минута ожидания — один поцелуй. Мы ждали пять минут, вот и считай.
— Ты задолбал уже со своими поцелуями, — сделала притворно недовольное лицо девушка. — А если б тут бабка столетняя жила, ты бы к ней целоваться полез?
— К пенсионерам у нас другой подход, — не задумавшись ни на секунду, ляпнул Крауз. — С них мы берем натурой. В смысле — продуктами: огурцами и помидорами.
— Ну вот и я тебе помидорами заплачу. Да и где ты пять минут нашел? Ты сам уже тут сколько времени треплешься…
— Так я-то не виноват, это опять же ты. Если б сразу сказала «хорошо, давай», так уже и расцеловались бы, и дверь поставили.