— Да ты знаешь, кто мой муж? — вскипела она, вскакивая и опрокидывая стул. — Я ему только слово скажу, и тебя больше никто не найдёт. Тебя под деревом закопают в лесу.
— А знает ли твой дорожайщий муж, что ты измываешь над его любимой дочкой? — я еле сдерживал себя, чтобы не обернуться. — Знает, что он платит целителю не за тем, чтобы он следил за её здоровьем, а за тем, чтобы он сводил каждый день её синяки? Знает, что его жена развлекается в ближайшей таверне с пьяными стражами? Его, чёрт возьми, истинная! Знает твой муж, что его жена пьёт с раннего утра, балуясь мофманой?
— Это не твоё дело щенок, — краски схлынули с лица женщины. — Откуда ты всё это знаешь? — мать Меланьи попыталась схватить меня за куртку, но я увернулся. — Это тварь пятнистая тебе рассказала?
— Не смей её так называть, — я смахнул чашку со стола, и та с грохотом разбилась, заставив женщину вздрогнуть и вжать голову в плечи. — В твоих интересах покинуть мой дом и оставить Меланью в покое. В противном случае отец Меланьи узнает о своей жене всю правду, — я сморщился от того, как пафосно звучала эта фраза.
— Она не его дочь! — взревела женщина, хлопая ладонью по столу, и тут же испуганно распахнула глаза.
— Как я понимаю, твой муж, который короля прихлопнуть может, об этом даже не знает? — хмыкнул я, довольно расплываясь в улыбке.
— Только попробуй шантажировать меня этим, щенок! Он тебе не поверит! — мать Меланьи схватила меня за куртку.
— Поверит или не поверит, мы это позже проверим… — я брезгливо отцепил чужие пальцы от своей одежды. — А теперь… — я замолчал на несколько секунд, наслаждаясь тем, что на висках женщины выступили капли пота. — Иди отсюда, — я указал рукой на дверь. — Проваливай, я сказал! — я потащил женщину за локоть на выход. — И ещё, — я с силой сжал её руку, оставляя синяки на её коже. — Если я ещё хоть раз увижу синяк на Меланье или узнаю, что ты хоть пальцем касалась её, я тебя в лесу закопаю. Я тебе обещаю, — зашипел я ей на ухо. — Мне всё равно, кто твой муж. Мне плевать на твои угрозы. За Меланью я тебя порву, не сомневайся, — я увидел испуганный взгляд женщины и понял, что она поверила.
Поверила каждому моему слову.
Глава 24
Герех
Я со всей дури захлопываю дверь за матерью принцессы и начинаю метаться по комнате, сметая с поверхностей всё, что попадётся под руку. Как не горько это признавать, но мать Меланьи была права. Права во всём.
Мы с Меланьей слишком разные.
Я ничего не могу дать своей принцессе. Ничего. Только самодельные букетики и вязаные шарфы.
Я, чёрт возьми, гордый. Не могу жить за её счёт. Не могу принимать её деньги. С детства привык рассчитывать только на себя. Только на свои силы. Привык ставить себе цели и достигать их. Сам. Без чьей либо помощи.
Малышка не раз пыталась дать мне денег, чтобы я починил крышу дома, но я отказался.
Накричал на неё.
Сказал, что мне не нужны деньги её отца. Потому что было стыдно. Стыдно принимать из рук своей девочки деньги на своё проживание. Потому что Я должен обеспечивать её. Потому что Я должен баловать её. Потому что Я должен делать её счастливой, если нахожусь с ней рядом. Если она зовёт меня своим мужчиной.
А она обижалась. Дулась на меня три дня. Убегала после школы домой и не выходила ко мне вечером, хотя знала, что я её жду.
— Я люблю тебя, глупый! — возмущалась она, когда я перехватил после уроков у её дома и прижал к забору, прося поговорить. — И хочу помочь. Хочу, чтобы ты жил в нормальных, человеческих условиях, — на последних словах голос стал тише.
— Я знаю, принцесса, — уткнувшись носом в её волосы, ответил я. — Знаю. Но и ты пойми меня, — я немного отстранился, заглядывая ей в глаза. — Я не привык брать чужое. Я привык рассчитывать только на себя. Только на свои силы.
— Я для тебя чужая, хочешь сказать? — вспылила Меланья. — Ты не можешь рассчитывать на меня? Не доверяешь мне?
— Как же сложно, — я взъерошил свои волосы и посмотрел на девушку исподлобья. — Я не хочу спорить, принцесса. Не хочу ничего доказывать. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя. Но уясни одну вещь — я не буду принимать от тебя дорогие подарки.
— Даже то, что я сделаю своими руками? — тихо спросила малышка, успокаиваясь.