— То, что ты сделаешь своими руками, я буду хранить всю жизнь, — чувствуя облегчение от того, что на её лице появилась улыбка, сказал я.
— Тогда отлично! — рассмеялась малышка, ныряя в мои объятья и прижимаясь к моей груди.
Хитрый маленький рысёнок затеяла ремонт в моём доме. Она решила начать с чердака. Сначала притащит молоток, потом гвозди, потом шторы и обои. На все мои возражения, хлопала ресницами и говорила, что всё лежит у них дома в сарае и на чердаке и скоро выкинется, а нам нужно где-то греться. Я вздыхал и шёл следом с ней наверх, чтобы ровнять стены и клеить обои.
Я всегда ей проигрывал. Всегда сдавался, стоило посмотреть в её лицо. Потому что не мог противостоять взору этих тёплых карих глаз. Не мог противиться этим сладким поцелуям.
И сейчас, стоя посреди учинённого мною бардака и осматривая свой дом, понимаю, что больше половины вещей принесла сюда Меланья. Вот занавеска на окне — сама сшила из старой шторы, вот кастрюля — бабушка в ней кашу варила, а сейчас никто не пользуется, вот скатерть, на которой вышиты мы. И все эти мелочи каждый день наполняли мой дом. Стали такими привычными и родными, что я не мог представить комнаты без них. Даже еда, которая стоит на плите и на столе, всё она принесла или приготовила.
Хитрая маленькая рысь.
Незаметно делает мою жизнь проще. Незаметно обеспечивает меня. Проявляет заботу.
И я понимаю, что её мать права. Я никто. Бедный сирота, который зарабатывает копейки, чтобы выжить. А она нежный цветок, к которому я потянул свои руки, чтобы коснуться красоты. Ей найдут подходящую партию. Найдут достойного мужа. Или она встретит своего истинного.
Боль разрывает изнутри. Медленно режет изнутри тонкими когтями. И я принимаю решение. Решение исчезнуть из жизни малышки навсегда. Пусть она меня ненавидит. Но пусть это будет сейчас, а не потом. Не тогда, когда мы проживём с ней пять лет, и она поймёт, что я ничего не могу ей дать. Не тогда, когда она разочаруется во мне. Не тогда, когда она встретит своего истинного и мне придётся её отпустить.
Опустить руки и смотреть на то, как она счастлива с другим.
Глава 25
Герех
Только неделю у меня получается избегать принцессы, молча проходя мимо неё после занятий, стараясь не обращать внимания на её непонимающий взгляд и тёмные круги под глазами, и сбегая на весь вечер на работу.
Но всё равно ночью, после работы и изнурительных физических упражнений, когда я еле переставляю ноги, я прохожу под окнами её дома.
Останавливаюсь под знакомым дубом и без сил облокачиваюсь о него спиной.
В её окне всегда горит свет, и она сидит на подоконнике, прижав ноги к груди и глядя покрасневшими глазами перед собой.
В темноту за окном, где уныло кружат редкие снежинки.
Изредка её губы шевелятся, будто она разговаривает с кем-то.
Я чувствую себя виноватым.
Борюсь с желанием залезть к ней в комнату через окно, чтобы успокоить её.
Стереть прозрачные дорожки с её бледных щёк.
Поцеловать в кончик покрасневшего носа.
Прижать к груди и зарыться носом в её русые волосы.
Втянуть носом её неповторимый цветочный запах, который всегда сводит меня с ума.
Запах уюта и дома.
Запах тепла и чего-то до боли родного. Чего-то такого, из-за чего щемит в груди. Из-за чего сердце бьётся с перебоями.
Но я всегда пересиливаю себя.
Стискиваю зубы и плетусь домой, чтобы смыть с себя пот и грязь после тяжёлого дня.
Чтобы лечь на кровать, на покрывало, которое она сшила для меня, и открыть её дневник.
Дневник, который я уже прочитал более сотни раз. С самой первой строчки до последней буквы.
Дневник, читая который я каждый раз замечал новые детали, новые увлечения или страхи Меланьи.
Дневник, после прочтения которого, мне казалось, что я люблю её ещё больше.
*****
Сегодня день выдался особо тяжёлым.
На улице стоит мороз. Холодный ветер кусает за нос и щёки, которые ничем не прикрыты, а глаза против воли слезятся.
Руки немеют от холода и трясутся, и я с трудом поднимаю мешки с грузом.