Он напрягся от напоминания.
— С тех пор как ты сказал мне об этом — это все, о чем я могу думать. — Ее подбородок задрожал, будто она пыталась сдержать слезы.
Эти слезы одновременно и радовали, и успокаивали. Если она плачет из-за него — значит, испытывает к нему сильные чувства. Но они провели не так много времени вместе. Возможно, он так пытался обезопасить себя, подумал он, хотя одно Эйден знал точно — он еще не готов ее оставить.
— Могу я стать вампиром?
— О, мне бы хотелось этого. Но все совсем не так, как изображают ваши книги и фильмы, обращение в вампира всегда заканчивается плохо. Наша кровь отличается от вашей, люди просто не могут вынести трансформации. Они сходят с ума.
Тогда не было лучшего кандидата, чем Эйден — если верить его врачам, он и так уже не в себе.
Виктория с тоской вздохнула.
— Самый первый вампир был обращен еще во времена моего отца. Когда он понял, что он такое, что с ним произошло, он сделал такими же элитных солдат из своей армии и женщин, которых те выбрали, чтобы пить кровь. Некоторые из них изменились, некоторые нет. В последующие годы многие из них пытались изменить других людей, но все они умерли.
— Серьезно? Ни один не выжил?
— Верно. Новые вампиры рождаются от матерей-вампиров.
— Но, само собой разумеется, что если вампир однажды был создан, это может произойти снова.
— Верно, но никто не знает, почему это не происходит. То ли испорченная кровь, которую пили мой отец и его люди, изменилась, то ли человеческие тела стали устойчивыми к ней. Иногда, по непонятным нам причинам, вампир может даже умереть от руки человека.
Так вот оно что… Эйден не хотел рисковать Викторией. Он вздохнул. И что же ему теперь делать?
— Поверни здесь налево, — произнесла девушка.
Эйден повернул, и они оказались на извилистой грунтовой дороге в стороне от городской площади, где фасады домов смотрели на засаженную деревьями узкую полоску земли. Гравий хрустел под шинами, и машина немного подпрыгивала. Других людей не было видно. Только припаркованный красный корвет.
— Там парк.
Парень сбавил скорость и заглушил двигатель. Они одновременно отстегнули ремни безопасности, и Эйден бросил взгляд на Викторию. Она, как обычно, была одета в черную майку и рукой придерживала ее край. Заметив ее ногти, он вспомнил про лак в своем рюкзаке.
Эйден потянулся за рюкзаком на заднем сиденье, расстегнул его и начал копаться внутри. Когда его пальцы наткнулись на маленький, прохладный кусок стекла, он вытащил его, молясь, чтобы тот оказался розовым и блестящим, как обещал Джон. Так и было. Слава Богу.
— Перед тем, как ты мне покажешь, что бы ты там не собиралась мне показать, я хочу, чтобы ты взяла это. — Внезапно занервничав, он сглотнул и протянул девушке лак. — Тебе. Точнее для твоих ногтей.
Виктория посмотрела на лак, потом на Эйдена, потом опять на лак, пытаясь что-то произнести.
— Мне?
Это значит, ей понравилось?
— Ты обратила внимание, что в доме Мэри Энн много красок и, ну, я подумал, может ты…
— Он мне так нравится, — произнесла она, бросаясь в его объятья и осыпая его лицо поцелуями. Когда один из поцелуев пришелся на его губы, она затихла. Улыбка пропала с ее лица. Она прижалась к его губам, на этот раз нежно и медленно, ее язык скользнул внутрь.
Рассеченная губа саднила, но Эйден ни за что на свете не остановил бы ее. Он только притянул к себе Викторию ближе, наслаждаясь ее близостью. Он глубоко дышал, впитывая аромат ее волос, ее пьянящий запах. Это тепло…
Кто-то постучал в окно.
Они отдернулись друг от друга, как ошпаренные. Эйден было потянулся за своими кинжалами, но заметил резкое, напряженное лицо Райли. За ним стояла Мэри Энн. Такой бледной он никогда ее не видел.
Нахмурившись, он открыл дверь и вышел из машины. Прохлада внутри машины сменилась дневной жарой. За что он ненавидел Оклахому, так это за то, что один день может быть жутко холодным, а в другой — жарко, как в сауне.
Парень не слышал, как подошла Виктория, но внезапно она оказалась за ним.
— Ну? — вопросительно произнесла она.
— Становится только хуже, — сказал Райли.
Виктория напряглась, и Эйден приобнял ее за талию.
— Что такое? — спросил он. Наконец он был здесь, и кто-то должен был объяснить ему, какого черта тут происходит.
— Идем. Покажу.
Эйден уже было собрался открыть рот, чтобы спросить — неужели ему никто не даст прямого ответа?
Райли развернулся и, взяв Мэри Энн за руку, направился по аллее между двумя домами, стоявшими в тени.