Когда он сел за руль, она сказала:
— Куда ты пошел, когда мы разделились? Я волновалась.
Двигатель работал на повышенных оборотах, и Райли расслабился на теперь уже пустой дороге. Он вел автомобиль так легко, словно тот был его продолжением.
— Я должен был помочь Виктории с кое-какой проблемой. И мне жаль, любимая, — добавил он, переплетая их пальцы и поднося ее руку к своим губам. — Я пока не могу рассказать тебе о ней. Виктория не сказала о ней Эйдену, но он должен узнать первым.
— Понимаю.
— Правда?
— Конечно.
Он бросил на нее взгляд, глаза потемнели, губы немного опухли и покраснели, вероятно, она выглядела также.
— Поразительно. Кто-нибудь другой на твоем месте забросал бы меня вопросами или обвинениями в надежде расколоть меня.
— Не в моем стиле. — Или не было до сих пор. Люди раскрывали свои секреты, когда были готовы. Подталкивание порождает только горечь. Что касается тайн ее папы, он, возможно, не был готов раскрыть их, и он мог рассердиться на нее позднее, но она не могла заставить себя не думать об этом. Эти тайны в действительности никогда ему не принадлежали.
— Как бы то ни было, твой отец любит тебя, — сказал Райли, очевидно, уловив суть ее мыслей. — Тебе очень повезло. У меня нет родителей. Они умерли вскоре после моего рождения, и меня воспитывал отец Виктории. Он верит, что мальчики должны быть воинами, и не допускает слабостей. Я учился сражаться с всевозможным оружием с пяти лет и убил своего первого врага в восемь. И когда я был ранен… — Краска залила его щеки. Он отвел от нее взгляд, откашлялся. — Не было никого, кто мог бы поддержать меня, поцеловать и сделать добрее.
Она могла бы, решила Мэри Энн. С этих пор она будет с ним, чтобы утешать его, как он утешил ее этой ночью. Как до этого делала Каролин. Мысль о том, какое ужасное детство у него было, только укрепила ее чувства. Было преступлением лишать его объятий, не трепать его по голове и не говорить ему, каким замечательным он был. Вынуждать его сражаться, тем более.
Несмотря на ложь, она поняла, что ей посчастливилось иметь такое детство, какое у нее было, иметь таких родителей.
— Ты удивляешь меня, — произнесла она. И ему нравилась она. Он признал это, поцеловав ее. Что же это значило для них? — Как думаешь… ты мог бы… когда-нибудь… встречаться с кем-то вроде меня?
Его руки напряглись на руле, костяшки побелели.
— Нет. Оборотни живут намного дольше людей, поэтому отношения между нами считаются глупостью.
— О.
Ей не удалось скрыть свое разочарование. Она надеялась. И эти надежды казались теперь такими глупыми.
— Но мы найдем выход, — сказал он.
— О, — снова произнесла она, но в этот раз с улыбкой.
Глава 21
Эйден заканчивал ночную работу по дому, когда заметил, что его глаза начали слипаться, обзор стал сводиться к оставшимся лучам света. Будучи неуверенным в том, что происходило, он уединился в спальне. Он не мог запереть дверь, потому что с сегодняшнего дня Шеннон стал его новым соседом по комнате. Должно быть, чуть раньше Оззи поймали, когда он крался с наркотиками в комнату Эйдена (как Эйден того боялся).
На этот раз удача улыбнулась ему, и Дэн видел все через окно. Или, возможно, это все последствие путешествия во времени. Так или иначе, полиция увела Оззи. В настоящее время он содержался в исправительном учреждении и не мог вернуться на ранчо.
Таким образом, одна из забот Эйдена была устранена.
Дэн заметил, что Эйден и Шеннон подружились, и, пытаясь поощрить эту дружбу, переселил Шеннона в комнату Эйдена. Было странно больше не чувствовать себя одиноким на ранчо. Еще более странным было то, что Брайан, Терри, Райдер и Сет весь день относились к нему хорошо. Теперь Оззи не влиял на них, и, казалось, они стали считать его одним из них.
Эйден чувствовал себя так, словно оказался в другом измерении или альтернативном мире.
Он споткнулся на пути к своей кровати о нижнюю койку и растянулся. Что с ним? Он ослеп? Если так, то почему? Как раз когда он задался вопросом, почему он видел так мало света, все исчезло, оставляя только обволакивающую черноту.
— Что со мной не так? — пробормотал он, впадая в панику.
«Возможно, кровь Виктории», — сказала Ева.
«Она предупреждала тебя, что будут осложнения», — сказал Калеб. И присвистнул. — «Боже, она горяча. Когда ты собираешься поцеловать ее снова?»
Кровь Виктории. Конечно. Облегчение вспыхнуло в нем, и тут же погасло. Тупая боль взорвалась в его голове, стуча в висках. Сколько времени продлятся боль и слепота?