Низкий рык пообещал ему расплату по возвращении. Не важно. Он вернулся на ранчо, еле доковыляв до ночлежки, и влез через окно в свою спальню. Он был слишком слаб и у него было мало времени, чтобы связываться со всякими придурками. На всех окнах здесь стояла сигнализация, но на его окне она отключалась на ночь. Плюс Эйден давно обрезал и заменил проводку, так что можно было не опасаться поднять тревогу (но все выглядело так, будто все в порядке, на случай если Дэн решил бы проверить).
Он принял ванну, выпил стакан воды и умылся. К счастью, на его кофте не было следов крови, лишь пятна от грязи и травы. Его лицо было совершенно лишено красок, а волосы были растрепаны и полны веточек.
Он засунул в рюкзак несколько бинтов и тюбик с кремом-антибиотиком и скинул его из окна. Затем вылез сам, вытряхивая веточки из волос. Спрятав рюкзак под камнями, парень направился к главному дому.
Дэн сидел на крыльце, София спала у его ног. Из открытого за ним окна доносились звуки гремящей посуды. Мэг, миссис Ривз, готовила. Судя по запаху, персиковый пирог. У Эйдена потекли слюнки. Сэндвич с арахисовым маслом, который он съел за ланчем, давно уже был воспоминанием.
«Как Дэн мог предать ту женщину?» спросила Ева с отвращением. «Она сокровище».
«Кому какое дело?» воскликнул Калеб. «Мы сделали свою работу».
Ева оскорбилась.
«Мне не все равно. Предательство это неправильно».
Будет очень плохо, если он скажет «Заткнись!» подумал Эйден.
Как только Дэн заметил Эйдена, то посмотрел на часы на запястье с видимым удовлетворением.
— Как раз вовремя.
— Я искал тебя, — сказал Эйден, с трудом переводя дыхание от усталости. — Хотел рассказать, как все прошло.
— Я знаю, как все прошло. Звонили из школы.
— Что? Они жаловались на…
— Сказали, что ты отлично справился с тестами, — закончил Дэн.
Слава Богу. Он кивнул, зная, что должен улыбнуться, но не мог. Он чувствовал себя словно посреди огромной сцены, с прожекторами направленными на него и высвечивающими следы от его пробежки с… волком. Или скорее, оборотнем. Было странно думать о животном, способном менять облик.
— Я горжусь тобой, Эйден. Надеюсь, ты знаешь это.
Всю свою жизнь Эйден разочаровывал людей, доставлял им проблемы, вызывал у них чувство беспокойства и раздражения. Похвала Дэна была… приятной.
— С-спасибо. — Как Дэн мог быть таким замечательным и одновременно, как продолжала ворчать Ева, таким отвратительным.
— Ты видел Шеннона? Он все еще не вернулся.
Он не вернулся? Где же он? Он шел впереди Эйдена.
— Нет, я не видел. Прости. Мы покинули школу не вместе.
Дэн еще раз взглянул на часы.
— Пожалуй, пойду, займусь своими делами, — сказал Эйден, хотя перед этим он должен был позаботиться о волке. Не успел он и шага сделать, как Дэн остановил его.
— Не так быстро. Мне также рассказали, что ты остался после школы, чтобы поговорить с девочкой.
Парень сглотнул. Кивнул. Кто-то, очевидно, следил за ним и ему это не нравилось. Эйден только надеялся, что почувствует их пристальный взгляд. Небольшое предупреждение было бы сейчас кстати. Если Дэн запретит приближаться ему к Мэри Энн, то он…
— Все было в порядке?
И это все что его беспокоило? Эйден с облегчением опустил плечи.
— Ага.
Дэн склонил голову на бок.
— Ты сегодня не особо разговорчивый, не так ли?
— Я просто устал. Я не спал всю ночь из-за нервов.
— Понимаю. Ну, иди тогда. Занимайся своими делами и ложись спать пораньше. Я попрошу принести тебе ужин в комнату.
— Спасибо, — быстро выпалил Эйден. Он кинулся обратно к ночлежке, но не вошел внутрь. Он схватил спрятанный рюкзак и сломя голову побежал в лес, стараясь держаться в тени, чтобы никто его не заметил.
Но оборотень ушел.
Единственным признаком того, что он был тут, была лужа крови, блестевшая на солнце. Вернувшись назад, он увидел Шеннона, раненного и истекающего кровью, бредущего к Дэну.
Желудок опять скрутило. Парень остановился на некотором расстоянии от них и прислушался.
— Они ж-ждали меня. Группа. Он-ни набросились на меня.
— Кто это был? — спросил Дэн, разозлившись. — Ты смог их рассмотреть?
— Н-нет.
Эйден нахмурился. У Шеннона были зеленые глаза, и у волка были зеленые глаза. Шеннон был ранен, и волк был ранен. Шеннон был сейчас тут, а волк пропал. Он действительно был напуган или врал, чтобы скрыть что-то другое? Например, способность недоступную большинству людей? Как Шеннон мог не хромать, несмотря на свою рану на ноге?
Позже, в конюшне, пока они выгребали навоз, Эйден попытался расспросить Шеннона о том, что произошло, и, осторожно сводя разговор к Мэри Энн и волкам, следил за реакцией парня. Но, кроме молчания, он ничего не получил.