- Это было бы здорово.
- Тогда увидимся где-то... в девять?
- Отлично. Спасибо!
- Я люблю тебя, детка.
- Я тоже тебя люблю. - Мэри Энн нажала отбой и передала телефон Эйдену. Она улыбнулась. - Твоя очередь.
***
- Не могу поверить, я здесь, - произнес Эйден, разглядывая дом Мэри Энн. Дэн как ни странно дал свое разрешение. Хотя при этом Виктория тоже была на линии и сказала ему разрешить, но тем не менее. Эйден был здесь.
Он и Виктория прошлись по гостиной; Райли, который уже был здесь остался рядом с Мэри Энн у входа. Гостиная была просторной, с мягкими красными диванами, сине-голубым ковром и несколькими столиками с оранжево-розовыми мраморными столешницами. Завершало это все многоцветная бахрома, свисающая с абажуров.
- Моя мама декорировала тут все, и отец не решился что-то изменить, после того, как она умерла, - сказала Мэри Энн, и Эйден услышал в ее голосе привязанность к матери.
- Мне нравится. - Интерьер отражал ее характер и теплоту. Уют.
В доме одной из бравших его на воспитание семей были кожаная мебель и стеклянные столы. Любое пятно приводило его опекуншу в бешенство. В доме другой семьи было только бело-бежевая обстановка, прямо как и в психиатрических клиниках, в которых ему доводилось побывать, и хотя они никогда не вели себя как помешанные, он все время боялся лишний раз наступить на ковер. Приемная семья, которая понравилась ему больше всего, не могла себе позволить дорогих новых вещей, но там ему было уютнее всего.
Он бы остался жить у них навсегда, если бы мог, но Ева перенесла его обратно во времени, и он изменил будущее. Когда он вернулся в настоящее, все стало так, как будто он никогда не жил в этой замечательной семье.
- Райли пытался мне описать это место, - сказала Виктория, - но я не поверила ему. Кто бы мог подумать? - Она бросила жадный взгляд и присоединилась к Эйдену, стоящему у неразожженного камина. Ее взгляд скользнул мимо его шеи, затем вернулся обратно и застыл. Все чаще, пока длился день, ее внимание задерживалось на его пульсе. - В нашем доме довольно мрачно. Бесцветно, - сказала она очень тихо, почти не слышно.
Голодна ли она? Ее кожа была бледнее, чем обычно, ни капли румянца на щеках.
- Кстати, а где твой дом? - Если понадобится, он вытащит ее отсюда и потребует выпить его крови. - Я знаю, что ты из Румынии, но где вы живете здесь?
- Большая часть нас прибыла сюда и нам пришлось купить самый большой дом, какой удалось найти. Он достаточно далеко, чтобы дать нам иллюзию уединенности и достаточно близко, чтобы в нужный момент оказаться в городе. - Ее взгляд не отрывался от его шеи.
Он наклонил голову в сторону, чтобы ей лучше было видно вену на его шее. Ее дыхание стало прерывистым. О, да. Она была голодна.
- Ты можешь выпить моей крови, ты же знаешь? - Краем глаза он заметил фотографию в рамке и поднял ее.
- Нет, - вырвался хриплый ее голос.
- Ты уверена? - На фотографии были мужчина, женщина и маленькая девочка. Очевидно, что маленькой девочкой была Мэри Энн, а взрослыми - ее родители. Она была очень похожа на свою мать. Те же темные волосы и глаза. Те же черты лица.
- Итак, Эйден... ты видишь тут каких-нибудь призраков? - спросила Мэри Энн в нерешительности.
Прежде чем он смог ответить, спутники в его голове подняли галдеж.
«Этот мужчина», - сказал Ева затаив дыхание. – «Я знаю его».
«Знакомый?» - переспросил Джулиан.
Эйден поднес фотографию ближе. У мужчины было чисто выбритое лицо, голубые глаза и немного мальчишеского вида, как и сотни других людей, которых Эйдену пришлось наблюдать.
- Это отец Мэри Энн, - сказал Эйден, нахмурившись. - Мы не можем знать его.
«Нет же, можем», - добавила Ева возбужденно. – «Мы видели его раньше. Лично. Помнишь? Просто добавь бороду и очки и ты - не важно, я покажу тебе».
«Нет», - закричали все в его голове вместе.
- Эйден? - спросила Виктория. Ее рука накрыла его плечо, горячая, обжигающая. - Что-то не так?
- Нет, Ева, нет! - прорычал Эйден, только одна мысль билась в его голове - выжить. - Пожалуйста, не делай этого...
Но было уже поздно. Весь мир заполнился чернотой. Он падал вниз... вниз... кружась и крича, и пытаясь за что-нибудь ухватиться. Его желудок скрутило и пронзило болью, обжигающей, невыносимой.
Его тело начало таять, кожа рассыпаться, мышцы разрушаться, кости крошиться, пока он не потерял последнее, что удерживало его в реальности - сознание.
Глава 14
- Ты все еще слышишь голоса, Эйден?
Этот вопрос резко выдернул Эйдена из длинного темного туннеля, и он шлепнулся обо что-то твердое. Похоже о кирпичную стену. Его тело ударилось о стену раньше, чем он осознал это. Постепенно в голове начало проясняться. Где это он оказался?
Он заморгал, мир мало-помалу становился четче. Он сел в замшевое кресло. Вокруг него были полки, забитые книгами. На столе перед ним в беспорядке валялись файлы и бумаги. Слева стояло еще одно кожаное кресло, которое занимал мужчина с голубыми глазами, с бородой и в очках.
- Что происходит? - спросил Эйден неестественным голосом. Он накачался? Хотя не помнил, чтобы пил.
- Мы в моем офисе, у нас сеанс. - Этот мужчина улыбнулся снисходительно. - Ты уже забыл?
Офис? Сеанс? Он сделал глубокий выдох, медленно выпуская воздух. Как только он это сделал, воспоминания встали на свои места. Он был в доме Мэри Энн. Виктория смотрела на его шею головным взглядом. Он рассматривал фото, взял его. Он узнал мужчину на фотографии.
«Я отправлю тебя к нему», - сказала она.
Ева.
Эйден стиснул зубы. Конечно же она забросила его назад в прошлое, как и грозилась. Но в какой именно момент? В какое место?
Он осмотрел себя. Ах. На нем была простая футболка, дырявые на коленях штаны. Костлявые, худые руки высовывались из рукавов. Бок ныл от боли.
- Эйден, что-то не так? - спросил его мужчина.
- Нет, нет, - ответил он, посчитав такой ответ самым безопасным. Он пощупал бок, поморщившись от боли. Где эти... швы? - Я в порядке.
- Ты все еще на лечении, - напомнили ему мягко. - И если ты хочешь продолжать лечиться, ты должен оставить рану в покое.
Он усилием воли заставил себя убрать руки на колени.
«Вот мы и здесь», - счастливо воскликнула Ева. – «Тебе одиннадцать. Помнишь этот офис? А доктора?»
Одиннадцать. Тот самый год, в который его пырнули вилкой в лечебнице, где он тогда находился. Страх расправил крылья и пролетел сквозь него.
- Доктор... - пробормотал он.
- Да, Эйден?
Его щеки вспыхнули, как только он понял, что его поймали за разговором с самим собой. Этот доктор. Доктор. Он не мог вспомнить имени этого человека. Он был довольно молодой, несмотря на бороду, которая, вероятно, должна была сделать его старше на вид. Высокий и худой.
- Грей. - Терпеливый вздох заполнил повисшую паузу. - Доктор Грей.
Он напрягся. Доктор Грей. Мэри Энн Грей. Отец Мэри Энн? Он вызвал в памяти фотографию и сравнил с ней человека, сидящего рядом с ним. Убрать бороду и очки, и будет один в один.
Эйден мог бы взбеситься. И он этого хотел. Но даже не дернулся, как будто окаменел, пытаясь переварить то, что сейчас понял. Все эти годы он был связан с Мэри Энн, хотя и косвенно, и не знал об этом.
«Я пыталась тебе сказать, что мы знаем ее», - сказала Ева.
«Ну и что, что ты знаешь», - сказал Калеб.
- Я знаю, кто вы, - сказал Эйден доктору с большим чувством, чем намеревался.
Доктор Грей только улыбнулся.
- Хотел бы надеяться, Эйден. Давай вернемся к нашему делу, не против? - Он поставил локти на подлокотники кресла и выжидающе посмотрел на Эйдена.
- Я... нет, - сказал он, хотя ему хотелось закричать ДА! Его распирало от тысячи вопросов, но он не мог их задать. Он должен выглядеть как одиннадцатилетний мальчик и отвечать так, как при этой же встречи в прошлом.
Потеря его любимой приемной семьи, когда последний раз Ева решила закинуть его в прошлое, было не самым страшным, что с ним случилось. Он очнулся после такого путешествия в доме, который не узнавал, с людьми, которых он никогда не видел. Эта «потеря памяти» способствовала тому, что его отправили в другую психиатрическую лечебницу. Что ни делай - окажешься в психушке.