- Важно понимать, что каждый человек борется за внимание других людей, но то, как они поступают с чувствами, показывает, какие они есть на самом деле, - произнес ее отец. - Ты знаешь ту девушку, с которой он тебе изменил?
Мэри Энн кивнула, но не призналась, кто именно, а только добавила.
- Спасибо за совет. - Родители Пенни могли не знать еще о ее беременности, а Мэри Энн из-за оставшихся к ней теплых чувств не открывала подробностей. - Вообще-то я хотела поговорить с тобой о том другом парне. У него происходили тяжелые события в прошлом, и он сталкивается с такими вещами, которые ни с одним человеком его возраста не происходят.
Ее отец слегка постучал пальцем по подбородку.
- Я понимаю, куда ты клонишь.
Подожди-ка. Что?
- Понимаешь?
- Ты хочешь, что бы я поговорил с ним, помог ему.
- Нет. Я хочу, что бы ты... рассказал мне о нем.
Он непонимающе поднял бровь.
- Я не понимаю. Он же твой друг. Что я могу знать о нем?
- Я думаю... я думаю, он был одним из твоих пациентов. - Ну же. Просто скажи. - Его зовут Эйден Стоун.
Сначала ее отец шумно выдохнул. Затем побледнел. Затем едва заметно напрягся. От нервного напряжения желудок Мэри Энн скрутило, пронзая тупой болью при каждом вдохе.
- Ты же знаешь его, - только и смогла произнести девушка.
Он отвернулся, мускул задергался на его лице.
- Встречался однажды.
- Ты выгонял его из своего кабинета?
Вместо ответа он резко выпрямился. Задетый стул громко проехался по кухонной плитке.
- Уже поздно. - Никаких эмоций в его голосе, только отстраненность - его мысли унеслись в какое-то другое место. - Тебе бы следовало принять душ и немного поспать.
- Я бы лучше с тобой поговорила. Эйдену нужна помощь, пап. Хотя и не такая, как ты думаешь. Так что даже не пытайся запрещать мне с ним видеться. Я люблю его как брата и хочу видеть его счастливым. И единственный способ для него стать действительно счастливым – узнать, как освободить людей...
- Хватит! - он с силой ударил кулаком по столу, так что подпрыгнула посуда. Его взгляд пылал. В нем отразилось не ярость или злоба, а скорее отчаяние. Только один раз она видела у него подобный взгляд. В тот самый день, когда умерла ее мать, и он должен был рассказать ей эту новость. - Хватит, - повторил он решительно. - Мы не будем это обсуждать.
Испуганная она застыла на месте, не смея даже вздохнуть. Что он имел в виду? С чего такая бурная реакция?
- Но он же говорил тебе, что однажды мы с ним встретимся, и он станет моим другом. Даже ты не можешь отрицать, что он не был обычным душевнобольным маленьким мальчиком, а...
- Я же сказал - хватит. Отправляйся в свою комнату. И это не просьба, это приказ. - С этими словами он развернулся и вышел. В коридоре громко хлопнула дверь. Дверь в его кабинет, как она догадалась. В кабинет, в который он никогда ее не впускал.
Ее отец помнил Эйдена. Это было очевидно. Но что именно он помнил? Из-за чего ее обычно мягкий отец вдруг превратился в такое озлобленное существо?
***
Эйден очнулся от толчка. Он понял, что сидит и ему тяжело дышать, майка на груди промокла от пота. Диким блуждающим взглядом парень осмотрелся вокруг... он был в своей спальне, как оказалось. Нахмурившись, он подумал: сколько уже времени? Через окно светила нарастающая луна - значит уже глубокая ночь. В доме было так тихо, до звона в ушах. Все спали.
Он был дома, хотя понятия не имел, как попал сюда. Он так и не занялся домашними делами и не поговорил с Дэном. Последние, что помнил - он стоял посреди леса с Викторией и ее зубы, вонзающиеся в его шею.
Он резко осмотрелся по сторонам. Где же...
- Шшш. - Виктория вдруг оказалась сидящей рядом с ним. Она прижила палец к губам. - С тобой все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться. Я обо всем позаботилась. Я убрала в конюшне и накормила лошадей, хотя они и не рады были меня видеть. Я убедила Дэна и остальных, что ты вернулся во время. Дэн даже думает, что вы мило поболтали о твоей учебе.
Медленно его одеревенелые мышцы приходили в норму. Он сгорбился и почувствовал боль в шее. Он потрогал место укуса, но не обнаружил никаких его следов. Должно быть, она залечила раны. Так же как сделала это с его губой?
- Спасибо, - пробормотал он, несколько смутившись от того, как много она для него сделала. Он был парнем, а она девушкой. Это он должен был заботиться о ней. - Райли сильно разозлился?
- Нет. Я вернулась, как мы и договорились, а он, в свою очередь, отвел меня домой. Затем он снова отправился к Мэри Энн, а я улизнула обратно к тебе. Прости, я выпила так много твоей крови, Эйден. - Она схватила его за запястье, с такой силой, что могла бы сломать ему руку. Но он даже не подал виду. Он был рад любому прикосновению Виктории. - Мне следовало остановиться, я должна была остановиться, но твоя кровь была такой приятной на вкус, гораздо вкуснее, чем у кого-либо другого, и все о чем я могла думать - что хочу больше.
Несмотря на боль, Эйдена передернуло от воспоминания. У него пересохло во рту.
- Я же говорила, что я как животное, - расплакалась вампирша.
- Это не так. - Чем бы она его не накачала, когда укусила... Боже. Он хотел этого еще. - То, что ты сделала... Я бы соврал, если бы сказал, что мне это не понравилось.
- Да, но...
- Никаких но. Тебе нужна кровь, для того чтобы жить, и я хочу давать тебе ее. Пока я жив, я хочу, чтобы именно ко мне ты приходила, если почувствуешь голод. - Большим пальцем он провел по гладкой коже ее запястья. Ее пульс участился.
Девушка всхлипнула.
- Ты так говоришь, как будто не всегда будешь рядом, как будто знаешь, что скоро исчезнешь.
Стоило ли рассказать ей про видение Элайджи?
Эйден закинул свободную руку за голову и уставился в потолок. Если он расскажет ей, она может решить уйти из его жизни, навсегда. Обреченный парень - не самый лучший вариант для бойфренда. Еще она может попытаться спасти его - что бесполезно и только принесет ей боль. Пытаться изменить видение Элайджи - все равно, что пытаться остановить прилив волн. Да, можно построить плотину, но в конечном итоге ее прорвет, и последствия будут еще хуже.
Только однажды Эйден попытался спасти человека, смерть которого он предвидел. Он не дал сесть в машину одному из своих докторов, которая в его видении должна была попасть в автомобильную катастрофу. К несчастью, она избежала аварии, но все равно умерла чуть позже в тот же день. Арматура упала на нее с верха здания и прошила ее насквозь. Вместо того чтобы мгновенно умереть за рулем, она умирала медленно и очень мучительно. Он содрогнулся от воспоминания.
Бросит ли его Виктория или нет, она заслуживает знать правду. Она заступилась за него перед ее отцом, она подарила ему лучшие дни его жизни, когда смеялась с ним, целовала его, пила его кровь.
- Иди-ка сюда, - сказал парень. Он выпустил ее ладонь и протянул свою руку, предлагая объятие. С нетерпением она потянулась и прижалась к нему, положив голову на плечо. - Я должен что-то рассказать тебе. Что-то, что тебе не понравится и, скорее всего, испугает.
Виктория напряженно протянула.
- Хорошо.
Решившись, он произнес.
- Я видел свою собственную смерть.
- В каком смысле?
Ему послышался ужас в ее голосе и мольба, чтобы он сказал, что все это всего лишь шутка. Вместо этого он с твердостью в голосе продолжил.
- Иногда я могу видеть, когда люди умрут. Иногда я вижу, как они умрут. Не так давно я увидел свою собственную смерть, так же, как я видел тысячи других.
Девушка приложила ладонь к его груди, в том месте, где было сердце. Ее рука дрожала. - И ты никогда не ошибаешься?
- Никогда.
- И когда это должно произойти? Как?
- Я не знаю когда, в видении я был ненамного старше, чем сейчас. Я был без майки, а на моей груди справа было три раны.
Она села прямо, ее шелковые волосы рассыпались по плечам и спине, и посмотрела на его живот. Без всякого разрешения она задрала его майку. На нем были шрамы, но не те три параллельных, что он видел в своем видении.