- Я хочу забрать это.
- Но артефакт наверняка непоправимо испорчен, – возразил Алькотрис. – Наверняка Ристагон связывал его с собой насильственно, подавляя вложенное при сотворении псевдосознание. Боюсь, что теперь это просто обломки.
- Ты против? – удивился Димка. – Но мне кажется, этот артефакт, пусть даже и сломанный, не заслужил того, чтобы пылиться здесь. В конце концов, он же отказался служить Тукхвару. Может, его можно как-то восстановить?
- Нет, – ответил Алькотрис,- я совершенно не против. Даже если браслет непоправимо испорчен – хоть память будет.
- Ну, вот, – улыбнулся Димка, – ты же всё понимаешь…
Парень наклонился и подобрал оба обломка браслета. Странно, но когда он аккуратно увязывал их в кусок ткани, безжалостно оторванный от простыни, то ощутил лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Неужели второй браслет оказался таким «живучим»? Но покалывание прекратилось, и Димка решил, что ему попросту показалось. Поэтому он тряхнул головой и уложил узелок с обломками браслета в карман пёстрой длинной рубашки, а потом сказал Алькотрису:
- Я готов.
Алькотрис кивнул. Потом он без особого труда прихватил бесчувственное тело Тукхвара, закинув того себе на плечо, как охапку хвороста, и вышел в коридор. Димка отправился за ним. Несколько минут Найя задумчиво оглядывался, словно прислушиваясь к чему-то, а потом заявил:
- Думаю, что выход там. Браслет подсказывает мне высокую вероятность этого.
Димка только вздохнул. Упоминание о Борьке было, как ножом по сердцу. Хотя, уже не Борьке. Браслет ведь рассказывал ему, что при каждом новом запечатлении прежняя личность стирается. Так что вряд ли Борька сейчас помнит прежнего носителя.
Нет, Димка не жалел ни секунды о том, что надел браслет на руку Алькотриса, но сейчас у него было такое ощущение, что его близкий друг отдал жизнь ради его счастья и благополучия. Поэтому он просто пошёл по коридору следом за отцом – на этот раз в другую сторону. Коридор быстро сменился металлической лестницей – выходом на следующий уровень. Но и этот уровень, похоже, был подземным.
Как ни странно, здесь не было ни пыли, ни неухоженности. За прозрачными перегородками виднелись большие бассейны с фиолетовой водой, освещаемые неярким приглушённым светом ламп из коридора, стоящие возле них низенькие столики и удобные, наподобие шезлонгов кресла. Рядом с каждым креслом стоял непонятного назначения аппарат, и всё, похоже, было во вполне рабочем состоянии. Видимо, высшие офицеры сгинувшей Ристагонской империи любили отдохнуть со вкусом.
Бассейны сменились небольшими уютными комнатами – с одним, двумя и тремя креслами, всю стену напротив кресел занимали молочно-белые выключенные экраны, на полках ещё стояли разноцветные сосуды с непонятным содержимым и яркими этикетками и похожие на цветы бокалы на тонких ножках. Потом вновь пошли закрытые двери, и Димка, не удержав любопытства, заглянул в одну из них. Комнату освещала тускло-оранжевая лампочка, там тоже стояло удобное кресло и столик с наставленными на нём сосудами и бокалами. А ещё было нечто такое, от чего Димку бросило в краску.
Нечто вроде гамака с опорами для рук и ног, крестовина – практически в человеческий рост с металлическим обручами на концах, аккуратно развешанные по стенам всякие плётки, пилочки и щипчики… и ещё что-то совсем уж непонятного назначения… но явно что-то нехорошее.
Более опытный Алькотрис заглянул в комнату через Димкино плечо и вздохнул:
- Это комнаты для особых развлечений, Димо… Неплохо развлекались Ристагоны. Сюда приводили пленных… и делали, что хотели. Талина в своё время изучала сохранившиеся Хроники… и была ими весьма шокирована. Пойдём отсюда.
- Пойдём, – тихо ответил Димка. Комната произвела на него впечатление самое удручающее.
Но им пришлось шокироваться ещё раз. Сделав ещё несколько шагов, они увидели несколько словно бы вделанных в стену кукольных коробок, только в человеческий рост и выше. Передняя стенка у этих коробок была прозрачной, и Димка похолодел. В каждой коробке неподвижно стояла кукла, изображавшая обнажённого разумного или разумную. Здесь были Найя и Гормы, какие-то незнакомые Димке синекожие шестирукие разумные, был даже один Кхемо, было и несколько «кукол», подозрительно напоминавших людей. Разумные были разного возраста – от совсем юных до почти пожилых, но все они были идеально красивы, с развитой мускулатурой, девушки – с тонкими талиями и длинными ногами, вполне соответствовавшие канонам земной красоты. Глаза всех кукол были открыты и абсолютно пусты, и этот неживой стеклянный блеск пугал больше всего.
- Отец, – севшим голосом произнёс Димка. – Что это?
- Думаю, – вздохнул Алькотрис, – это механические куклы. Секс-тренажёры. Живое существо ведь не всё может выдержать.
- Кошмар какой… – вырвалось у Димки.
И тут до них донёсся тихий всхлип.
Димка аж подпрыгнул, а Алькотрис моментально оказался перед Димкой, задвинув его себе за спину. В руке Найя мгновенно материализовался явно позаимствованный у Ристагона бластер. Алькотрис встал грамотно, повернувшись так, что Тукхвар, по-прежнему продолжавший висеть мешком у него на плече, мог в случае чего сыграть роль живого щита.
«Силён отец! – восхитился Димка. – Как его вообще пленить смогли с таким-то способностями? Но кто же там всё-таки?»
- Кто здесь? – быстро спросил Алькотрис. – Выходи! Мы вооружены!
Ответом ему был новый всхлип и невнятное бормотание, сложившееся в конце концов в слова на понятном обоим языке Найя:
- Помогите! Выпустите меня, прошу вас! Господин!
Димка с Алькотрисом удивлённо переглянулись. Голосок звучал совсем тоненько, по-детски, в нём не чувствовалось угрозы, лишь испуг.
- Не думаю, что это что-то опасное… – тихо сказал Димка. – Давай подойдём ближе.
Алькотрис пожал плечами, явно не слишком согласный с Димкой, но тут всхлип повторился, и он без особой нежности сгрузил продолжавшего пребывать в отключке Ристагона на пол.
- Ладно, давай посмотрим… Но я пойду первым.
Димка вздохнул, но подчинился.
Алькотрис двинулся вперёд, цепко обшаривая взглядом остальные стеклянные ящики. Андроиды в них стояли неподвижно, глядя вперёд немигающими глазами. Но вдруг за стеклянной стеной одного из ящиков почудилось какое-то движение.
Димка и Алькотрис осторожно подошли ближе… и остолбенели. Алькотрис опустил бластер. За стеклянной стенкой ящика скорчился в комочек мальчик лет семи с кожей иссиня-фиолетового цвета, белыми курчавыми волосами и ярко-синими глазами. Из копны волос выглядывали нежно-сиреневые наросты, подозрительно похожие на рожки. Он испуганно смотрел на подошедших, по щекам текли крупные прозрачные слёзы.
- Пап… – прошептал Димка. – Ты же говорил, что все они неживые… А этот ребёнок…
- Это андроид, – ответил Алькотрис, предварительно просветив клетку лучом, который выпустил из браслета. – Но слишком уж развит интеллектуально. И поразительно копирует поведение ребёнка соответствующего возраста. Видимо, у кого-то были совсем уж специфические вкусы.
Сказав это, Найя скривился, словно прожевал два лимона сразу.
- Мы что, его здесь оставим? – спросил Димка, у которого беспомощный ребёнок – неважно, андроид или не андроид, вызвал совершенно неоднозначные чувства. – Одного, в темноте?
- Нет, конечно, – ответил Алькотрис. Он поменял настройки на бластере и мягко сказал:
- Пригнись, малыш. Я не хочу причинить тебе вред. Ты ведь хочешь выйти из этой клетки?
Мальчик-андроид явно понял его слова и судорожно закивал:
- Да, господин, да… Возьмите меня отсюда… Я буду хорошим… Послушным… Я всё-всё умею… Я не хочу снова оставаться в одиночестве… Заберите меня отсюда, добрый господин…
- Заберём-заберём, – отозвался Алькотрис. – Ты только пригнись, мало ли что.
- У меня высокий болевой порог, господин, – ответил ребёнок-андроид, но послушно пригнулся.
Алькотрис аккуратно выжег бластером почти незаметный замок на прозрачной дверце, и ящик распахнулся.