Когда рассказ был закончен, Димка глянул на отца и мать и тихо умилился. Если вначале оба устроились на разных концах придвинутого к костру брёвнышка, то в процессе рассказа Алькотрис придвигался всё ближе с самым невинным выражением лица, типа: «Ночь-то прохладная!», и под конец Ирина и Алькотрис уже сидели совсем близко и чуть ли не в обнимку.
«Во даёт папочка!» – мысленно восхитился Димка, но такому обороту дел только порадовался. Его беспокоило только то, как отнесётся к нежданному сюрпризу Талина – огорчать Найини Димке не хотелось. Но, логически рассудив, что трое взрослых разумных существ как-нибудь сами разберутся со своими отношениями без его непосредственного участия, Димка успокоился.
Тем более, что у выслушавшей рассказ Димки Ирины на лице появилась широкая ослепительная улыбка:
- Вот как! Скоро я стану бабушкой! Не ожидала, не ожидала… но я рада. Хотя… с некоторыми стоило бы разобраться по-свойски.
Тукхвар явно понял, кто такие «некоторые», и заметно вздрогнул, тем более, что вторая улыбка Ирины, обращённая к нему, стала откровенно клыкастой. Димке оставалось только тихо порадоваться, что эта улыбка адресована не ему и что на известие о том, что у неё не невестка, а зять, Ирина не стала обращать внимания.
Зато Алькортис восхитился, что в супругах у Димки не кто-нибудь, а Горм-Дарующий, и разговор плавно перетёк в обсуждение, какой процент чьей крови будет течь в Димкином малыше и на кого он будет похож с учётом этого. Димка понял, что родители увлеклись этим обсуждением всерьёз, его участие в разговоре больше не требуется, и с облегчением перевёл дух. Кажется, прокатило.
«Вот и славно, – прорезался Борька. – Пусть у твоих родителей всё хорошо будет. А Талина – умная женщина. Тебя она приняла – и Ирину примет. К тому же супруга древней крови… Это ж потрясающе!»
«Борь, кончай демагогию разводить, – рассердился Димка. – Пусть они сами разбираются – не моё это дело».
«И то верно, – согласился Борька. – Ты лучше о другом подумай. Почему эти зверюги Ристагона не тронули?»
«Может, он настолько противный на вкус, что им даже «волки» брезгуют?» – предположил Димка.
«Ха-ха-ха, – отрезал Борька. – А если серьёзно?»
«Ну, – задумался Димка. – Он же менталист. Может, и заставил «волков» напасть на маму с Бутончиком. Решил, пока мы за хворостом ходили, вывести их из строя и драпануть, только вот не вышло».
«Верно, – согласился Борька. – Не вышло. Только вот глянь – не много ли сходится на этой паршивой планетке, а?»
Димка призадумался… и вынужден был признать, что вредный браслет прав.
«Действительно, интересно получается… – задумчиво высказался Димка. – И у Тукхвара логово здесь… И меня они сюда забросили… И кристалл памяти Торинай Лионай мы здесь обнаружили… И Тлара Кхемо сюда приволокли… И отец здесь был долгое время… Просто проходной двор какой-то, а не планета».
«Ага, – согласился Борька, – притом, что другие разумные здесь почти не появляются. И прибавь ещё к этому странную смышлёность здешних обитателей. Сюсики… Ящеры… Даже «волки», несмотря на всю свою тупую агрессивность, выглядят достаточно организованными. Не-е-ет, этот, как ты выразился, проходной двор, неспроста. Очень даже неспроста».
«И что ты предлагаешь?» – поинтересовался Димка.
«Ты, между прочим, Сысою обещал вернуться и со всем разобраться, – напомнил Борька. – Думаю, что сейчас самое время открыть все тайны раз и навсегда. Дар твоей матери раскрыт полностью, он тебе поможет. Думаю, что мы знаем не всю историю Торинай Лионай, а именно в ней кроется разгадка».
«Разгадка всей планеты? – удивился Димка. – Как может одна женщина повлиять на целую планету?»
«Не просто женщина, – спокойно заметил браслет. – Древняя… Могущественная мстящая Древняя… Очень сильно обиженная на Ристагонов и очень сильно жаждущая обезопасить своё дитя. О, она такого могла наворотить… Думаю, что именно её действия были началом конца Ристагонской Империи».
«Даже так? – поразился Димка. – Ну, что ж, ты прав. Скоро здесь будет Семья… И вместе мы сможем разрешить эту загадку».
«Очень мудрое решение, – заявил Борька. – Найя, вы с мамой, Горм-Дарующий… Думаю, такой компании всё, что угодно, по зубам».
«А Тлару это не вредно?» – обеспокоился Димка.
«Не волнуйся, твой супруг куда крепче, чем кажется, – успокоил Борька. – Ничего ему не повредит. Только не задерживайтесь, а то пропустите срок – и вас ждут незабываемые ощущения….»
«???» – информативно высказался Димка.
«Пропустите срок – будете прямо здесь участвовать… в отделении плодного вместилища», – съехидничал Борька.
«Тьфу на тебя, охальник», – ответил Димка.
Борька ехидно захихикал и отключился, а Димка подумал, что обновлённый Борька стал куда ехиднее прежнего, видимо, раньше его смягчало влияние отцовской души. Но возросшее ехидство браслета его не напрягало. Всё-таки запечатление, видимо, работает в обе стороны.
Очнувшись от размышлений, Димка решил поделиться информацией с родителями. Небо уже начало светлеть, близился рассвет, а сна по-прежнему не было ни в одном глазу.
Димка открыл было рот, чтобы высказаться, но… Алькотрис и Ирина уже не разговаривали. Ирина дремала, положив голову Алькотрису на плечо, а тот просто смотрел на неё, и взгляд Найя был нежным и мечтательным. Отец улыбнулся Димке и прижал палец к губам. Парень понимающе кивнул. Похоже, у родителей и впрямь всё будет хорошо. Но где же Семья? Пора бы уже им и объявиться… Неужели сигнал Алькотриса не дошёл по назначению?
И тут в рассветном небе возникла небольшая тёмная точка, постепенно увеличивавшаяся в размерах.
Димка вновь встретился взглядом с отцом и показал рукой на небо. Алькотрис снова улыбнулся и прошептал:
- Ну, вот… Дождались…
- Ты уверен? – спросил Димка.
- Уверен, – твёрдо ответил Алькотрис. А маленькая точка вскоре превратилась в катер, заходящий на посадку.
Тукхвар был в отчаянии. Его прекрасный, много раз продуманный план провалился. И теперь он в руках своих врагов, а судьба его, скорее всего, будет печальной. Ристагон пытался найти хоть одну причину для того, чтобы Найя и неизвестно откуда взявшиеся Древние оставили ему жизнь… но не находил ни одной. На месте своих врагов он расправился бы с противником жестоко и без лишней жалости, но ему пока позволяли жить, чтобы предать суду. А то, что этот суд будет совсем не в его пользу, Тукхвар не сомневался.
Ристагона до одури, до оторопи пугала неизвестно откуда взявшаяся Древняя, оказавшаяся матерью поганого мальчишки. Древняя, готовая порвать его на части за своего сына. Древняя, в которой он чувствовал кровь Ристагонов в куда большей пропорции, чем в проклятом щенке.
Он ничего не мог противопоставить им – Семье Нивиаар, принятому в неё мальчишке и его матери. К тому же браслет, запечатлеть который стоило столько сил, предал его при первой возможности и сейчас радостно служил проклятому юнцу. Ничего не осталось. Ничего. Даже ментальная попытка натравить на них потомков Проклятых провалилась.
Тукхвар прикрыл глаза. Если честно, то попытку эту он предпринял, не надеясь на успех, а, скорее, от полного отчаяния. Стоило приказать не бросаться на Древнюю, а прихватить его с собой… подальше отсюда… в безопасное место… Но ненависть затмила разум Ристагона. Он, как и все его предки, Древних ненавидел люто и неистово. И мальчишку изнасиловать собрался из ненависти – для получения потомков это было вовсе не обязательно. Но так хотелось унизить… помучить… Кто же знал, что проклятый Алькотрис очнётся и кинется спасать отпрыска?
Тукхвар продолжал напряжённо размышлять. Он поддался эмоциям, позволил им взять верх над холодным расчётом… и это привело его на край пропасти. Может быть, попытаться хотя бы уйти красиво? И забрать с собой как можно больше врагов?