Выряженный негр опять на своем наречии стал что-то грубо говорить мужчине в черной одежде, размахивая при этом обрезом и красноречиво желая удушить собаку. Мужчина стоял молча, сжав зубы и превратив рот в тонкую полоску. Тут три негра оттеснили женщин от хозяина собаки и толкнули их в сторону тропинки, а выряженный негр, всё еще угрожая ему обрезом, стал пятиться от мужчины, бросая ему злобные реплики на своем языке.
***
Свету с Настей провели какими-то закоулками и втолкнули в обычный ни чем не примечательный двор, где их сразу разделили. Свету загнали в погреб, а Настю утащили в низкий земляной дом. Она громко кричала и рвалась к матери, но её только больно стукнули прикладом в плечо и громкой руганью затолкали в помещение.
В подвале было темно, тусклый свет слегка просачивался сквозь две отдушины под самым потолком. Привыкнув к темноте, Света осмотрелась. В погребе сидели, лежали и стояли порядка двадцати бедно одетых женщин в возрасте от 20 до 50 лет.
- Что это? – спросила Света по-английски. – Где мы? Зачем мы здесь?
В ответ ей никто ничего не сказал.
Света попыталась на разных языках спросить «Вы говорите по-английски, по-испански, по-французски, по-русски?». Никакой реакции.
Женщины были абсолютно разные, в том числе, мусульманки, закутанные с головы до ног. В самом темном углу Света разглядела пустую бочку, прошла и присела на неё.
Время тянулось медленно. Когда в отдушинах померк свет, дверь в погреб отворилась, вошли мужчина с автоматом и керосиновой лампой и женщина, укутанная в паранджу, несущая два ведра, в одном из которых был вонючий суп, в другом что-то наподобие чая.
Ведра поставили посреди погреба, мужчина окриками заставил женщин построиться в ряд. В ведрах торчали половники. Ужин заключался в том, что женщины подходили по очереди, загребали половник супа, выпивали его, потом подходили к чаю и тоже выпивали половник. Мужчина строго следил за тем, чтобы женщины не пытались дважды подойти к ведру, тех, кто отказывался от еды, он бил прикладом.
Света набрала себе половинную порцию половника и попробовала. Обычная бурда, такой их кормили в 90-е годы в городской больнице. Проголодаться Света еще не успела и была рада, что догадалась набрать только половину половника, так как выливать обратно в ведро остатки еды не разрешалось, необходимо было доесть половник до конца. Возле ведра с чаем она заколебалась. Если он с сахаром, она не сможет допить половник. Надсмотрщик грозно рыкнул на неё, грозя прикладом. Пришлось опять набрать половину половника и отпить. Сахар не положили, видимо посчитали слишком жирным. Теперь уже Света пожалела, что не набрала чая побольше, пить хотелось нещадно, а вторую порцию не дали.
После такого своеобразного ужина надсмотрщик с мусульманкой ушли и забрали с собой керосинку. По шуму и суете пленниц Света поняла, что они устраиваются на ночлег. Что там с её девочкой? На Свете был летний брючный костюм серо-зеленого цвета, пол был холодным, на полу кое-где была солома, но в основном он был земляной и пыльный, так что она не решилась лечь на землю. Света сгребла вокруг бочки огрызки соломы, присела на них и положила голову на бочку. Так и задремала.
Тем временем Настя находилась в маленьком помещении еще с семью девочками. Девочки забились по углам помещения и диковато смотрели друг на друга. В помещение зашел старичок с квадратным чемоданом. Он расположил чемоданчик на столике и подозвал ближнюю девочку к себе. Она громко завопила.
- Doctor, doctor, - успокоительно бормотал старичок.
Девочка присела на кровать, и старичок внимательно осмотрел её от ушей до пяток, что-то бормоча по-турецки и записывая в блокнот. Аналогичной процедуре подверглись все девочки. Все царапины были аккуратно смазаны и спрятаны под лейкопластырь, синяки промазаны какой-то коричневой мазью, вывихнутая кисть мусульманской девочки завернута в жесткую куклу. Одну девочку, ту, что постарше, он отвел в сторону и что-то спросил на африканском наречии. Она замотала головой. Он настойчиво повторил вопрос. Девочка заплакала и упала в ноги старику, громко причитая. Врач покивал головой, похлопал её по голове и махнул рукой на стул. Девушка обреченно всхлипнула и покорно села.
Закончив осмотр, старичок вышел, вместо него в комнату зашла одноглазая толстая баба, взяла за руку девушку, сидящую на стуле, и увела. Больше они её не видели.