— Да уж, что бы это значило, — протянула императрица, искренне переживая за супружество сестры. — Хотя, погоди. Я, конечно, никогда бы не подумала, что сиятельный лорд Таурин может быть неловок в постели. Он производит впечатление настоящего мачо. Хотя внешность часто бывает обманчива. Но знаешь, есть способ помочь… Когда я стала императрицей, супруг мой был уже сильно в годах. И мне пришлось прибегнуть к маленьким женским хитростям. Если ты согласна, можешь испытать один проверенный способ на своем лорде?
— Я уже на все согласна, Фло, — с надеждой уставилась на нее Элая.
С неподобающей столь высокородной персоне проворностью императрица развернулась к своему личному ридикюлю размером с приличный такой вещевой мешок. Выудив из его недр нечто неприметное и маленькое, протянула леди Таурин.
— Тогда вот возьми эту маленькую штучку. Это магический стимулятор «Эрос». Положи потихоньку ему в постель. Лоффи испытает такой подъем… Прибежит, как миленький. Куда ж ему деться?
Благодарная Элая с трепетом приняла заветный дар, всматриваясь в безобидный сверток, что больше всего напоминал миниатюрную подушечку. Но сомневаться в словах сестры у нее повода не было. Оттого она впервые за многие годы испытала прилив надежды.
В то же вечер леди Таурин кралась по коридорам своего замка яко тать в ночи. Она чувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой, украдкой спешащей на первое свидание. Сердце колотилось где-то в горле. Радостное предвкушение пьянило, кружило голову отчаянной надеждой. Скоро, уже скоро сбудутся самые смелые мечты.
Услышав издалека шаги гвардейцев лорда, она тихонько скользнула за портьеры. Переждала и на цыпочках припустила дальше. В спальне лорда было сумеречно. Элая пристроила Эрос между подушек и выскользнула обратно.
Ночью она не могла заснуть. Крутилась на постели, вскакивала от малейшего шороха, бегала по спальне, сгорая в огне нетерпения. Достойная леди вся пылала в ожидании своего лорда. И таки дождалась…
Посреди ночи раздался бешеный грохот.
Хрясь! Хрясь! Хлобысь!
Элая немедленно выскочила в коридор. Навстречу супруге несся лорд, прямо на ночную сорочку напяливая кольчугу. Вид у него при этом был еще тот — зенки стремились к носику, ротик торчал домиком.
«Что ж с ним в спальне то делали? Погладили… ломиком? — Успела подумать окрыленная зримым эффектом супруга. — Бешеный, прям бешеный. Как ж его разобрало-то? Ой, со всей дури в дверь врезался. Конечно, кто ж шлем то задом наперед надевает. О-о-о, больно же. Вот точно, если не сломал что-нибудь, так вывихнул»
Но эйфория быстро спала, ведь лорд Таурин промчался мимо.
Через пять минут горнист играл тревогу, а еще через двадцать кавалькада полуодетых рыцарей мчалась по дороге, отдаляясь от замка.
Не успела улечься пыль, поднятая копытами, как леди Элая впала в ужасную депрессию. Мысли одна ужаснее другой крутились в ее голове странным хороводом. Последней стало: интересно, бешенство заразно?
А Лоффи Таурин, ни на миг не сбавляя темпа и загнав несчастного коня, проскакал во главе кавалькады шесть часов до крепости Исмандил. Обычно этот путь занимал сутки. Но великий полководец, не раз смотревший в глаза смерти и не знавший сомнений, так и не смог остыть до конца.
Да и то сказать, девять лет брака, девять лет! Лоффи безумно любил свою жену. Она казалась ему невесомой, хрупкой нимфой. Эфемерной, осиянной неземной красотой. Ее глаза были сказочно прекрасны, голос нежнее пения райских птиц, легкие движения напоминали грациозную лань. Он до сих пор не мог поверить своему счастью, и вспоминал миг, когда император вложил в его огромную грубую ручищу вояки трепетную ручку Эли.
Лоффи замер тогда, просто окаменел. Ему хотелось молится на нее, как на Мадонну и возлагать цветы к ее ногам, воскуряя фимиам на алтаре своей богини. Он завалил ее подарками, из каждого похода привозя ей что-то новое и интересное.
Когда она глядела на него, прикасалась к нему, брала за руку, он испытывал стеснение в груди, ему не хватало воздуха, тело наполнялось жаром, чресла пронзала сладкая боль, а окаянный отросток грозил порвать штаны. Он чувствовал себя мерзким, грязным животным, возжелавшим осквернить святыню. Лорд Таурин, конечно, знал, что его солдаты ходят развратничать в дома развлечений. Но они были жестокие, безжалостные «дети войны». Видал он и то, как его вилланы тащили на сеновал краснощеких, толстозадых девок с крепкими ляжками. Но грязные смерды для него ничем не отличались от животных.