— Да на кой черт тебе отдельно придорожный лопух, коли заваривать его надо вместе с чистотелом да ромашкой?
— Так-то оно так, — бормотала Васена, — а как быть, коли заваривать негде? Вот представь, идешь ты по лесу, поранилась. Не станешь же котелок искать да костер разводить? А травки — вот они, рядышком. Так ты говоришь, лопух придорожный? Сок в нем целительный? Так коли его пожевать да на рану приложить…
— Ага, и горло мимоходом вылечишь, — засмеялась Луша. — А вообще-то ты права, подорожник и запросто так к ране приложить можно, плюнуть только на него сперва.
— Это заклятье какое-то?
— Это чтобы не отвалился, — со смехом пояснила ведьма. — И можно не жевать. Ладно, давай, чаруй, что ты там хотела.
Василиса осторожно расплела косы, пошептала что-то, наспех вычитанное в одной из огромных книг, что стояли в ее покоях, на алую ленту, и та ожила. Змейкой в ладони чаровницы извивалась, просилась на волю.
— Знаю! — восхитилась Луша. — Это ты, никак, у клубочка подглядела!
— Точно, — улыбнулась Васена. — Только клубочек поди отыщи, а лента у каждой девицы имеется. Хочешь, эту себе возьми.
Лукерья взяла. Отчасти потому, что сама такую ни в жисть бы не зачаровала. А отчасти — потому что отказывать подруге не хотела. Сама же она решила, что в ответ обязательно прибережет для Василисы склянку с заживляющим зельем. Просто так, на всякий случай.
После урока у Василисы Премудрой девицы отправились вечерять. На счастье Васены, они оказались невнимательными и не особо рассудительными, оттого снаряжали вместе с Ратиславом ту самую синеглазую чаровницу. Звали ее, как оказалось, Миланой. До Академии она жила с матушкой и батюшкой в палатах белокаменных, берегли ее как зеницу ока. А потом скучно стало девице, топнула она ножкой да и потребовала принца на белом коне. И чтоб могучего, как настоящий богатырь. Вот батюшка и расстарался, рассудив, что Академия Сказок для богатырей самое место, да и Милана под приглядом будет. Луша, услышав это, только фыркнула, поглядывая на Васену. Но той, казалось, и дела до нежданной соперницы не было. А в то, что подруга и правда попрощаться собралась, Лукерья отчего-то не верила. Очень уж приглянулся Васене черноглазый богатырь. Да так крепко, что не могла она его отпустить.
Вечеряли девицы в тишине, каждая думала о своем. Лишь Милана восторгалась силушкой Ратислава, статью и богатством. Тут Луша и не утерпела:
— Богатство-то Кощеево, — напомнила она. — А Ратислав, как ни глянь, в простой рубахе.
— А ты не гляди, — нахмурилась Милана. — Неча на чужих богатырей заглядываться!
Лукерья только отмахнулась. Коли по нраву была бы девица Ратиславу, не зазывал бы он Васену ни за грушами, ни за книгами. А Василиса наскоро пироги съела, покосилась на пустой стол богатырский, а потом незаметно сунула пару пирогов в рукав, да салфеткой прикрыла, чтоб никто не спрашивал. Хорош, богатырь, так и с голоду помереть недолго.
— Да кормит их Черномор, я спрашивала, — шепнула Луша. — Подстрелят кого, на костерке зажарят — вот и обед.
Василиса с облегчением вздохнула, но пироги не выложила. Пригодятся.
Стоило им вернуться в покои, Луша тотчас отправилась нежиться в огромной лохани с водой. Не столько от того, что дюже испачкалась, сколько чтоб подругу не смущать. До заката оставалось всего ничего, сталбыть, скоро богатырь явится. Васена ждала, Луша это сразу поняла. Иначе зачем бы она стала переплетать косы аж три раза, платье чистое надела, а потом, невиданное дело, подвела угольками глаза. Как глянула она на ведьму, так Луша ахнула: стояла перед ней не Василиса, а самая настоящая царевна. Так она была красива, что не нужны были ей ни шелка, ни злато. От самой Васены словно сияние шло.
Стоило Лукерье скрыться в купальне, в дверь тихонько постучали. Васена, все время стоящая подле нее, выждала пару мгновений для верности, чтоб Ратислав не подумал, что она тут места себе не находит, а потом осторожно приоткрыла дверь. Черноглазый богатырь так и застыл, глядя в бездонные Василисины глаза. А она молчала вместе с ним, чтоб не казаться глупой или невежливой, а еще, чтоб этот хрупкий миг никогда не закончился. Слишком ей нравилась легкая улыбка на губах Ратислава.
Глава 20. Тайные знания
Казалось, вечно бы стояла Васена и в ответ правнуку Кощееву улыбалась. Она уж и про библиотеку позабыла, и про слова Нестора, ничего хорошего не сулившие. Да только Ратислав вовремя вспомнил.
— Пойдем? — только и спросил.
Василиса кивнула, бросилась обратно в комнату, чтоб платок на плечи набросить. Говаривали, что ночами по терему гуляли такие сквозняки, что можно было так простудиться, аж знахарка понадобится. А со знахарками в Академии было страсть как интересно. Целая толпа ведьм недоученных с рецептами у кого от матушки, у кого от бабки. А у кого и вовсе самодельных. Пристанет такая со своими отварами, хоть и вовсе рта не открывай, одному черту ведомо, что там за зелье у нее вышло. Лучше уж одеться потеплее.
Тут взгляд чаровницы остановился на припасенных для Ратислава пирогах. Сразу после трапезы Васена отыскала в толстой книге по бытовому колдовству заклятье вечно свежего хлеба. Рассудив, что и для пирогов оно сгодится, зачаровала она их немножко. И теперь лежали они на столе на белоснежной салфетке, поглядывая на Василису румяными боками.
— На трапезе-то вас не было, — смущенно начала Васена. — Я прихватила, вдруг…
Она робко протянула Ратиславу салфетку с пирогами, и богатырь тотчас ухватил самый большой, ни мгновения не сомневаясь, откусил и блаженно зажмурился. А как прожевал, сказал:
— Ладная ты девица, Василиса. И пироги у тебя знатные, и руки золотые, и лицом хороша…
— Пироги-то печкины, — призналась чаровница, краснея от незаслуженной похвалы.
— Эти печкины, — не стал спорить Ратислав. — Но твои, грушевые… Эх, жаль, что так все. Ладно, пойдем, а за заботу спасибо.
Васена осторожно притворила дверь, следуя за правнуком Кощея. Он шел быстро, но тихо, совсем как Луша. Привык, наверное, что шум богатырю может жизни стоить, коли враг услышит. Василиса тоже старалась и догнать, и каблучками нарядных туфелек, что в шкафу отыскались, не стучать. Она уж пожалела, что их надела. Поначалу-то они ей казались достойными царевны, а сейчас она понимала, что в тихоходных лаптях сподручней было бы. Все-таки ночь. Но Ратислав ни единым взглядом ее не упрекнул, даже наоборот, оборачивался полюбоваться. Вдруг показалось Васене, что впереди мелькнуло что-то.
— Стой, — испуганно шепнула она. — Неужто ходит кто?
— Где? — удивился Ратислав. — Никого не видал.
Василиса чуть успокоилась. Если внимательный богатырь ничего не приметил, сталбыть, и ей почудилось. Но отчего-то на сердце было неспокойно. Когда подвел ее Ратислав к неприметной двери с простой медной ручкой, она даже дыхание затаила. Так вот как тайную библиотеку прячут? Васена-то думала, что за резными дверями да золочеными ставнями. А тут и вовсе каморка. Богатырь же хитро подмигнул, что-то прошептал, и Василиса восхищенно ахнула.
На прежде простых дверях золотом загорелись старинные буквы, коих прежде и видно не было. А под ними будто художник какой книгу нарисовал, да такую, что хотелось руку протянуть и ее коснуться: переплет алый, буквы золоченые, страницы белоснежные. И как такое получилось? У всех книг, что Васена прежде видела, страницы были чуть желтоварые и такие тонкие, что сквозь них ладонь видно было.
— Не бойся.
Ратислав протянул ей широкую богатырскую ладонь, и девица, не то удивленная, не то напуганная, вложила в нее свою — тонкую и хрупкую. А правнук Кощея уже тянул ее в книжное царство. Стоило им пройти пару шагов, дверь с едва уловимым скрипом затворилась. Василиса тихонько охнула, но почувствовала, как ободряюще сжалась рука Ратислава.