— Леди Серена! — сказал юноша гневно. — Я должен сказать вам открыто…
— На самом деле? Действительно, нам нужно друг другу сказать так много… Особенно мне. Но не во дворе же!
Она повернулась и пошла к карете. Мистер Горинг уже передал поводья в руки конюха и убеждал Эмили выйти из кареты. Она, казалось, была готова расплакаться, но он твердо и мягко взял ее руку и серьезно сказал:
— Пойдемте, мисс Лэйлхэм. Нечего вам бояться! Дальше вам ехать нельзя. Позвольте мне помочь вам, а потом мы более подробно все обговорим.
— Вы не понимаете! — сказала она, пытаясь отвести его руки. — Я не могу… я не буду…
— Да, я понимаю вас, но вы совершаете ошибку, и скоро станете о ней горько сожалеть, мое дитя. Будьте уверены, что ваша бабушка не позволит никому вынудить вас сделать то, что вам не по душе.
Эмили, казалось, была в растерянности, но тон его, похожий на тон человека, который разговаривает с испуганным ребенком, слегка успокоил, она ощутила, что кто-то ее защищает. Девушка попыталась освободить руку и лишь слегка запротестовала, когда он все же помог ей выйти из кареты. Тут она увидела перед собой Серену и виновато опустила голову, не осмеливаясь посмотреть ей в лицо.
— Правильно! — сказала Серена сердечным голосом. — Ну а теперь, перед тем как вернуться домой, пойдемте и выпьем кофе, моя дорогая. Мистер Горинг, я поручаю вам проследить, чтобы лошадей накормили и разместили на конюшне. Скажите старому Ранкорну, что Фоббинг приедет и отведет домой мою кобылу через пару дней, и пожалуйста, закажите четырех лошадей, чтобы через полчаса мы могли бы тронуться назад. Я знаю, что могу на вас положиться. — Сказав это, она увлекла Эмили за собой в гостиницу и, встретив в дверях Жерара, спросила: — Итак, вы сделали все, что я вас просила?
Вопрос, заданный таким тоном, каким учитель спрашивает провинившегося ученика, заставил Жерара вспыхнуть, и он ответил:
— Я разрешаю вам на несколько минут прервать наше путешествие, мэм, но умоляю вас — не воображайте, что я разрешу диктовать себе какие-то условия или тиранить мисс Лэйлхэм. В дальнейшем благополучие мисс Лэйлхэм полностью…
Он остановился на полуслове не потому, что его прервали, но потому, что понял, что Серена его совсем не слушает. Владелец гостиницы шел ей навстречу, и она прошла мимо Жерара, чтобы поприветствовать его, обращаясь к нему в своей обычной дружеской манере:
— Дорогой Шер, как вы поживаете?
— Спасибо, неплохо, благодарю вас! А где ее светлость леди Спенборо? Если бы я только знал, что мы будем иметь честь видеть вас сегодня, то приготовили бы достойный обед…
— Немного кофе и холодного мяса вполне достаточно. Осмелюсь предположить, мистер Монкслей уже сообщил вам, что он сопровождает мисс Лэйлхэм по одному грустному поручению? Один из ее братьев неожиданно заболел, все были встревожены, и ей сейчас совершенно необходимо срочно попасть в Уолверхэмптон, где он живет. Однако мы получили утешающие новости, поэтому я пустилась следом, чтобы уберечь ее от утомительного и длительного путешествия. Милая Эмили, ты все еще так огорчена, но это неудивительно. Тебе следует немного передохнуть, прежде чем вернуться в Бат.
Владелец гостиницы самым вежливым образом предложил им свою лучшую комнату. Эмили, сбитая с толку красноречием Серены и будучи не в состоянии ей сопротивляться, позволила, чтобы ее провели в гостиную и заботливо усадили в кресло. Мистер Монкслей был забыт. И не знал, что именно теперь ему делать. Самоуверенность быстро покидала его, но как только владелец гостиницы вышел из гостиной, отвесив поклон, он вновь попытался утвердиться в собственных глазах и произнес громко и с вызовом:
— Мэм, вы, вероятно, меня неверно поняли — мы не намерены изменять своих планов. Вы не знаете тех обстоятельств, которые привели нас к тому, что вы, вероятно, считаете непродуманным шагом. Но это совершенно неверно. Мне бы очень хотелось узнать, отчего… — На этом месте речь его оборвалась, потому что Серена повернулась к нему и глаза ее тревожно вспыхнули:
— Вы сошли с ума? — спросила она. — Что вы хотите доказать, обращаясь ко мне в подобном тоне?