- Юный никримец, ответь, что привело тебя в Дахар? - тихо спросил Сен-Шир, когда дорога завела их в лес.
Армоникус на секунду задумался, переваривая смысл сказанного. Он всё ещё не привык к странной манере речи Сен-Шира.
- Я хотел обучиться магии, - ответил наконец он.
- Магии?! - ярко-жёлтые глаза чужака расширились от удивления так, что стали похожи на два фонаря, - но … res qiut ma’ro no pintra! Ой! Я … Это же есть бред! Никримские мастера … равных не ведают в волшебстве! Их школа трансформации элементов … великолепна! - затараторил Сен-Шир, делая паузы на поиск нужного слова, - зачем же ты, глупец, ушел из Никрима?!
- Да, не знает равных, я и сам это понял, правда намного позже, - сказал Армоникус, - но откуда это известно тебе? Ты бывал в Никриме?
- Разумеется, - кивнул Сен-Шир. Он уже подавил удивление и вновь вернулся к своей спокойной и степенной речи, - Я обошёл Никрим, Аретор и Брюм, бывал на севере и даже в землях княжества Загур на западе. Мне многое ведомо.
- Невероятно, - пробормотал никримец.
- И всё же, почему ты покинул родную землю?
Армоникус взял паузу. Ему вспомнилось детство, годы, проведённые на берегу Озера тысячи туманов, отец, мать, друзья. Вспомнился родной дом. Грустно улыбнувшись, он начал рассказ.
- Я родился во Флониале, у подножья Серебрянного пика. Это почти на северной границе.
- Да, я бывал там. Красивое место, - покивал Сен-Шир.
- У нас не так уж много выдающихся магов и всё могущество хвалёной школы Никрима направлено лишь на то, чтобы сделать землю плодородной, да вредителей отогнать. Воду очистить от грязи, заставить деревья расти быстрее, иногда вызвать дождь. Будучи ребёнком, я чувствовал себя ужасно, думал, будто нас не учат ничему выдающемуся, а эта “фермерская магия” не стоит и кучи навоза.
- Большое заблуждение, - покачал головой Сен-Шир.
- Да. И вот, однажды, в нашем городе остановилась группа учеников из Дахара, под предводительством покойного Греина. Там мы познакомились с Оримом. Их искусство управления пламенем меня впечатлило. “Вот она, магия, которой стоит учиться!” - подумал я тогда. Потому и рассорился с учителем “фермерского” колдовства и убежал из дому вместе с той группой. Так я и очутился в Дахаре. Обидно будет возвращаться ни с чем. Я ведь так и не прошёл испытания, - грустно закончил никримец.
- Занятно.
- Что?
- Занятно, что искусство управления пламенем ты решил изучать в Дахаре, - усмехнулся Сен-Шир.
- Почему? - удивился Армоникус.
- Потому что Дахарские умельцы в мастерстве уступают как магам Аретора, так и моему народу. А народ мой в этом искусстве не знает равных. Большего мы… правда, не умеем.
- Твой народ? - переспросил никримец.
Сен-Шир скинул капюшон, впервые продемонстрировав лицо и голову. Угольно-чёрная кожа оказалась действительно твёрдой и гладкой, словно отполированный камень. Его темно-рыжие волосы напоминали скорее какие-то жесткие речные водоросли, прилипшие к затылку и тянущиеся до самой шеи, а там, где у обычных людей виднелись и вены, Сен-Шир имел странные, огненно-рыжие прожилки, словно его кровь источала свет.
- Я - пир. Нас плохо знают в землях юга.
- Да… - пробормотал Армоникус, - я лишь мельком слышал о похожем народе с севера, но никак не мог вспомнить названия.
- Если желаешь, я… могу отвести в наши земли. Там ты сумеешь познать наше искусство.
- Разве оно не тайно? - удивился никримец.
- Нет. Сложно. Не тайно, - ответил Сен-Шир.
Армоникус согласился с радостью. Он не знал, с чего вдруг ему оказана такая щедрость, но решил не забивать себе голову. Последний день оказался слишком насыщенным, чтобы предаваться тяжелым думам. Солнце уже скрылось за вершиной Дахара, дорога завела путников в лес. Воцарилась тьма.
Ни звука. Стояла мёртвая, зловещая тишина, будто бы в лесу не осталось ни единой живой души. Ни птиц, ни ночных зверей. Лишь изредка стрекотали цикады в траве и стрёкот этот казался невероятно громким в этом безмолвии. Однако, Армоникус не чувствовал страха, наоборот, его душу наполняло ощущение лёгкости и свободы. Лишь сейчас, когда Дахар оказался так далеко за спиной, он смог почувствовать себя в безопасности. Они шли ещё очень долго прежде, чем остановились на привал, где, переждав ночь, вновь продолжили путь по большаку.
Дорога петляла меж деревьев, лес, казалось, не собирался заканчиваться. Он стал чуть реже, лиственные деревья сменились высокими худыми соснами, исчез кустарник. Развилка давно осталась за спиной, а путь их лежал на север - через Брюм и великую реку в земли пиров. Здесь, в сосновом лесу, наконец, появились звуки. Где-то вдалеке стучал дятел, Армоникус даже сумел заметить пару белок. Солнце успело проделать большую часть пути по небосводу и уже медленно клонилось к закату.