– Ну все, профессор, – передал Рэнг, – полетели отсюда.
– Нет, – сосредоточенно глядя на свои приборы, отозвался Гинзл, – давайте дождемся еще одного.
– Хорошо, как скажете, – не стал спорить Рэнг.
Вскоре появился второй истребитель, который был уничтожен так же успешно, как первый.
– Вот теперь все, – после этого сказал Гинзл, – можно уходить.
Когда все вернулись на базу, Гинзл, никому ничего не говоря, сразу отправился в свою лабораторию, заперся там и стал разбираться в полученных данных. Ворвуда, конечно, не устроило такое поведение.
– Ну как, профессор, – связавшись с ним по видеофону, спросил он, – что вам удалось выяснить?
– Пока ничего толком, – рассеянно ответил Гинзл, с неохотой отрываясь от дела. – Мне нужно время, чтобы все сопоставить и проанализировать. И это не несколько часов, а, скорее, несколько дней.
– Вот как? Но хоть что-то стоящее вы обнаружили?
– Кое-что есть, – уклончиво ответил Гинзл. – Но пока не могу сказать ничего конкретного. И кстати, я вообще не уверен в результате. Возможно, мне так ничего и не удастся.
– Вы уж постарайтесь.
Гинзл только развел руками, как бы говоря, что от него здесь мало что зависит, вернее, он будет работать как может, но либо весь этот ворох информации содержит нужную вещь, либо, уж извините, нет.
Что ж, приходилось принимать такой ответ. Ворвуду, конечно, это не очень понравилось. Выходит, на профессора нельзя рассчитывать. Впрочем, рассчитывать вообще не на что. Все было непонятно, запутано и при этом крайне опасно. Как же выбраться из этого?
Прошло три дня из пяти назначенных Ворвудом. Вскоре придется заканчивать ремонт военных кораблей, поэтому было крайне необходимо самым срочным образом что-то придумать. Но главарь пиратов только понапрасну ломал голову. А его космические флибустьеры тупо отражали атаки чужаков, все больше проникаясь безысходностью и безнадежностью создавшегося положения.
Конечно, можно было просто уничтожить базовый корабль пришельцев, что представлялось в общем-то несложным делом. По правде сказать, Ворвуд не был абсолютно уверен в способности чужаков возрождаться и изменять окружающее. Вполне могло оказаться, что это лишь ложь с целью запугивания противника. Даже после того, как Гинзл объяснил все с научной точки зрения и фактически было доказано возрождение истребителей, Ворвуд все равно сомневался.
Но если чужаки действительно возрождаются, пираты, разбив их базовый корабль, погибнут все разом, и спастись уже не удастся. Поэтому, пока есть возможность найти другое решение, не стоило идти на этот неоправданный риск. Все же Небесным Чертогам не угрожала опасность уничтожения, по крайней мере в ближайшее время – пираты довольно легко отражали атаки, и, так сказать, прямым действием чужаки пока не могли одолеть их.
– Что за дурацкая война! – возмущался Рэнг. – Мы спокойно можем перебить всех пришельцев, но вместо этого сидим на базе и отбрыкиваемся от их идиотских атак. Сколько можно!
– Это не дурацкая война, Рэнг, – возражал Ворвуд, – а совсем наоборот. Здесь как раз нужно пошевелить мозгами и найти хорошую мысль. Так что война, скорее, умная, и победить в ней можно не столько оружием, сколько идеями.
Гинзл затворничал в своей лаборатории, Рэнг отражал атаки пришельцев, а Ворвуд теперь целыми днями просиживал в палатке Наблюдателя, разговаривая с ним и пытаясь выяснить какие-нибудь новые подробности о жизни чужаков, что могли бы помочь в борьбе с ними.
Как-то Рэнгу понадобилось переговорить с Ворвудом об одном достаточно обычном, будничном деле.
Недолго думая, он направился к палатке Наблюдателя. Если раньше, чтобы найти Ворвуда, нужно было идти в его кабинет, то теперь палатка стала более привычным местом для главаря пиратов. Рэнг недолюбливал Наблюдателя по многим причинам: из-за непонятности его слов; из-за того, что он присвоил себе внешность Чарли; да и просто потому, что он враг. После первых разговоров Рэнг старался больше не ходить к этому пришельцу. Но сейчас необходимо было переговорить с Ворвудом.
Дождь шел над Небесными Чертогами. Рэнг понуро плелся под струями воды, испытывая неприязнь к месту, куда направлялся, да и вообще к сложившейся ситуации. Все было плохо, уныло и непонятно. Происходящее давило своей неопределенностью. Как быть дальше? Как избавиться от опасности? Что станет с пиратами? Чем закончится затяжная война с пришельцами?
Серый дождь только усиливал чувство тоски и безнадежности. Какой там боевой дух? Лишь уныние и безысходность наполняли душу, безнадежность от отсутствия даже намека на выход.
Придя в палатку, Рэнг застал там Ворвуда, по-приятельски болтающего с Наблюдателем, словно со старым знакомым. Развалившись в кресле, главарь пиратов закинул ноги на стол и, покуривая сигару, вел непринужденную беседу с пришельцем. Когда вошел Рэнг, он, похоже, обсуждал особенности обитания чужаков на их родной планете.
– Обычно мы выбираем для себя форму какого-нибудь растения, – говорил Наблюдатель. – Животным требуется добывать пищу, а растения избавлены от этой необходимости. Поэтому большинство из нас существует в виде цветов и деревьев.
Рэнг хотел сказать о деле, по которому пришел, но Ворвуд жестом остановил его и показал на свободное кресло. Рэнг со вздохом присел и стал ждать, когда его соизволят выслушать.
– Но ведь растения не могут передвигаться, – продолжал разговор с пришельцем главарь пиратов, – по-моему, это неудобно – быть лишенным такой возможности.
– А зачем нам передвигаться? – ответил Наблюдатель. – Впрочем, некоторые из нас принимают форму зверей и птиц. Вообще-то говоря, каждый хотя бы раз пробует быть животным. Но, как правило, при следующем перерождении становится растением – это гораздо менее хлопотно.
– Как я понимаю, вы не строите домов и вообще не изготовляете каких-либо инструментов или предметов быта?
– Да, – подтвердил Наблюдатель. – Нам это не нужно.
– Понятно, – кивнул Ворвуд и, стряхнув пепел с сигары, непринужденно задал следующий вопрос: – А как долго вы живете?
– Одно мгновение, – тут же ответил Наблюдатель.
– Это понятно, – Ворвуд ничуть не смутился, получив такой ответ. – Но в вашей памяти как долго длится жизнь таких, как вы?
– Нет никого таких, как мы. Великое Ничто создало один-единственный момент ощущений, и больше не существует ничего и никого.
– Но что вы помните о себе подобных – они когда-нибудь умирают? – не сдавался Ворвуд. Он говорил совершенно спокойно, не раздражаясь и даже не удивляясь, выслушав очередной несуразный ответ Наблюдателя. Словно разгадывал головоломку, пытаясь решить ее так и этак, играл в вопросы и ответы с пришельцем.
– Да, – сказал Наблюдатель. – Каждый из нас умирает множество раз.
– А когда-нибудь вы умираете по-настоящему, то есть больше не возрождаясь?
– Никто не может умереть, потому что никто не живет.
Рэнг недовольно покачал головой на это.
– Нэд, как ты еще не свихнулся от таких разговоров? – с неприязнью произнес он. – Или они сами не свихнулись от своей ахинеи? Впрочем, по-моему, они уже…
Он вдруг замолчал, заметив взгляд Ворвуда. Тот большими глазами уставился на Рэнга, словно увидел или услышал нечто совершенно поразительное.
– Что? – непонимающе проговорил Рэнг. – Что я такого ска…
– Рэнг! Ты гений! – скинув ноги со стола и резко подавшись вперед, воскликнул Ворвуд.
– Ну да?
– Ты понимаешь, в чем дело! – восхищенно продолжил Ворвуд. – Их нельзя уничтожать. Но если они действительно свихнутся, то уже не будут опасны и при этом останутся целы.
– Угу, – с сарказмом кивнул Рэнг. – Тебе мало враждебных пришельцев? Хочешь, чтобы у нас тут были взбесившиеся пришельцы?
– Вовсе не обязательно, – махнул рукой Ворвуд. – Все зависит от того, как именно это сделать.
Он повернулся и нажал кнопку видеофона. На экране появился Гинзл.
– Профессор, – сказал Ворвуд, – есть идея! Что, если нам свести чужаков с ума?
– Хм… Интересная мысль, – оценивающе проговорил Гинзл. – Если они считают весь мир своими ощущениями и мы как бы находимся внутри них, то изнутри нам это сделать даже удобнее. Достаточно логичное решение. И как я сам не догадался?