— Эм? — озадачился Найджел, когда я бесцеремонно вытащила у него из-за пазухи пузатый кошель и высыпала половину.
— Не будем дразнить и так нечистых на руку воришек. А вдруг кто сегодня хотел окончательно завязать, а тут ты с искушением? В чулки прячь. — Охотно пояснила я. — Да и кто в подобные заведения суется с большой суммой? Там контингент среднего заработка. А если в кошеле много звона: ты либо засланный страж, либо богач, который ищет себе приключения. Ни для первого, ни для второго ночь хорошо не закончится.
Найджел кивнул, принимая замечания более опытного агента (скромность, конечно, украшение девушки, но у женщины появляются совсем другие критерии).
Убирать деньги он не спешил.
— Они же провоняют, — аккуратно намекнул король на не очень свежие чулки.
А что он хотел? Два конюха не могу благоухать как розы. Бадди знает толк в маскировке. И издевательстве.
— В том месте, куда мы идем, говорят, что деньги не пахнут, — я полюбовалась результатом в зеркале. Уилл-Гион настойчиво вертелся рядом, с круглыми глазами рассматривая преображение. Надо бы его чем-нибудь занять, чтобы не увязался за нами. Еще потеряется. Или хуже того — раскроет все вперед нас. — Лив, объясни младшему агенту устройство стандартного самострела. Это базовое оружие в арсенале теневых.
Сестра добрым взглядом любящего родственника дважды расчленила меня, но со вздохом кивнула. Еще свяжи в ее памяти воспоминания, как любопытную девочку вытаскивали из кустов, ям, рвов. Далеко от дворца ей отойти ни разу не удалось, приключения ее поджидали буквально за порогом.
Два конюха беспрепятственно прошли мимо стражи, предъявив временные пропуска. На одного доблестная охрана смотрела с особой жалостью: увечный, а трудится.
— Кстати, а почему «Призрачная моль»? — поинтересовалась, когда мы устроились в кэбе.
Найджер раздраженно по очереди почесывал бок, ногу и лоб.
— На самом деле у кабака другое название. Что-то приличное, вроде «Уставшего путника». Только его никто не помнит. Так обозвал заведение народ. Сама поймешь почему, когда увидишь.
Я с умеренным любопытством рассматривала узкие улочки, в которых еле протискивалась наша возница. Редкие прохожие жались к стенам и раздраженно плевали вслед. Один раз нам чуть душ из помоев не устроили.
— У вас вообще с названиями что-то странное, — заметила я, спешно ныряя обратно под крышу кэба. — Взять тоже Жопрфу. Курорт. Санаторий. А ассоциации…
— Чтоб ты понимала, — усмехнулся Най. — Поверь мне там полное «фу». Редкий сорт глины, а пахнет как на скотобойне. Да из-за карьеров везде грязно. Нет, на территории есть мощеные дорожки, но в основном… Да и располагается это место очень-очень-очень далеко. Вот из этих двух слов и состоит название.
Большего бреда в оправдание другого бреда я не слышала.
Най был прав. Действительно моль. Светло-серо-унылые стены кабака смотрелись пятном в окружении темных, грязный и местами подкопченных домов.
— Стой, — я успела перехватить уже ринувшегося внутрь мужчину. — Ты хочешь привлечь к нам внимание? Нет? Тогда слушайся умную меня.
Вальяжной походкой (а кто-то и активно хромая, причем уже на обе ноги, потому что башмаки были на два размера меньше) мы приблизились к кабаку.
— Шрам, — занизив голос, добавляя басовитых ноток, громко сказала я, — тут-то нас твоя женушка найти не должна.
— Да кто ж ее знает, — проявил актерские способности и умение быстро реагировать король. — Помнишь, как две недели назад в «Беркут» заявилась? Только мы сели, расслабились, взяли по кружечке. А тут она с визгом и скалкой. Еще и девицу, которую мы сняли за волосы оттаскала.
— А что теперь? Завязать? Ты мне, конечно, друг, но…
— Эй, мужики! — раздалось из ближайших кустов. — Если вы так за отдых переживаете, то могу пособить. Монетка и я вам маякну, если благоверная появится на горизонте. Схорониться успеете.
Най на меня смотрел глазами побитого щенка, когда расставался с четвертаком. Ограбили! Разорили! Пустили по миру!