В кухню вбегают два темноволосых мальчика и, к удивлению Рут, направляются прямо к Нельсону.
— Гарри! Привез наручники?
— Можно я их примерю?
— Моя очередь!
Нельсон торжественно вынимает из кармана наручники, надевает их на руки одному из мальчиков. Рут неприятно видеть их на костлявых запястьях, но мальчишкам это явно нравится.
— Моя очередь! Дай мне!
— Они были у меня всего секунду. Меньше секунды.
Рут снова поворачивается к Делиле и с изумлением видит, что та кормит Океану грудью. Рут часто подписывала петиции за право женщины кормить детей грудью на людях, однако находит это весьма неловким. Тем более что Океана уже в состоянии сбегать на угол в лавку за чипсами.
Она отводит глаза, и взгляд ее падает на пробковую доску над кухонным столом, покрытую разноцветными приглашениями на вечеринки, оторванными специальными предложениями, детскими рисунками, фотографиями. Видит фотографии Скарлетт, держащей маленькую Океану, и близнецов с футбольным призом. Потом еще одну. Это выцветший моментальный снимок Делилы и Алана у вертикального камня — возможно, возле Стонхенджа или в Эйвбери. Но внимание Рут привлекает не камень, а еще один человек на снимке. В джинсах, в майке, с короткими волосами, но это определенно Катбад.
Глава тринадцатая
— Вы уверены, что это Катбад?
— Уверена. Там у него короткие волосы, обычная одежда, но это, вне всякого сомнения, он.
— Мерзавец! Я знал, он скрывает что-то.
— Может быть, совершенно невинное.
— Тогда почему не сказал об этом, когда я его допрашивал? Вел себя так, будто не слышал фамилии Хендерсон.
Рут с Нельсоном сидят за поздним обедом в баре неподалеку от гавани. Рут удивило предложение Нельсона пообедать еще и потому, что, когда они наконец ушли от Хендерсонов, было уже три часа. Но никто не откажется обслужить полицейского, и вот они сидят в почти безлюдном баре, глядя на пристань. Время прилива, и лебеди беззвучно пролетают мимо их окна, странно зловещие в угасающем свете.
Рут, слегка смущенная собственным аппетитом, уплетает за обе щеки обильный обед. Нельсон ест сосиски с картофельным пюре, словно не замечая, что кладет в рот. Он настоял, что заплатит за обоих. Рут пьет диетколу — не хочет, чтобы ее задержали за вождение в нетрезвом виде, — а Нельсон выбирает калорийную.
— Жена заставляет меня пить диетические напитки, — говорит он. — Считает, что я располнел.
— Это так, — сухо соглашается Рут. Она уже замечала, что худощавые люди не пьют диетколу.
Нельсон задумчиво жует несколько минут, потом спрашивает:
— Как думаете, давно был сделан этот снимок?
— Трудно сказать. На фотографии у Катбада волосы темные, а сейчас совершенно седые.
— Больше десяти лет назад? До того как вы с ним познакомились?
— Возможно. Десять лет назад волосы у него были длинные, но он всегда мог подстричься. Делила выглядит юной.
— Она и сейчас одета как подросток.
— Она очень красивая.
Нельсон хмыкает, но ничего не говорит.
— Она считает, что у вас сильная аура, — поддразнивает его Рут.
Нельсон беззвучно произносит слово «чушь», а вслух спрашивает:
— Что вы думаете об Алане? Он ей не совсем пара, вам не кажется? При том что она красавица и все такое.
Рут вспоминает Алана с острым крысиным лицом и бегающими глазами. Он кажется неподходящим мужем для Делилы, которая даже в горе не теряла своей необычности. Но с другой стороны, у них четверо детей, так что, видимо, это дружная семья.
— Старшая девочка, Мадди, не его, — говорит Рут. — Может быть, Делила вышла за Алана, разочаровавшись в прежней любви.
— Откуда вы это знаете?
— Она мне рассказала.
Нельсон улыбается:
— Я так и думал, что с вами она разговорится.
— Потому и вынудили их пригласить нас на чай?
— Я не вынуждал. Они сами предложили.
— И вы приняли предложение. За нас обоих.
Нельсон усмехается:
— Прошу прощения. Нам нужно было установить контакт с ними. Ведь мы провели там все утро, рылись в саду на глазах у соседей. Они, должно быть, чувствовали себя подозреваемыми. Я подумал, что им будет приятен дружеский разговор. И что Делила может открыться вам.
— Открыться? В чем?
— Не знаю, — отвечает Нельсон с деланной небрежностью. — Самые неожиданные вещи могут оказаться полезными.
Рут задается вопросом, сказала ли ей Делила что-то «полезное». Главным образом невыносимо печальное.
— Просто ужасно видеть, как они страдают, — говорит наконец Рут, — и не иметь возможности как-то им помочь.