Приходский священник — нервозный человек в белом одеянии — произносит несколько утешающих слов об ангелах, невинности и правой руке Бога. Потом, к удивлению Рут, выходит читать Нельсон. Читает он очень плохо, с запинками, не поднимая глаз.
«Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек».
Рут с тревогой вспоминает о письмах, касающихся Люси Дауни; их автору это бы понравилось — здесь все его излюбленные слова: жизнь, смерть, уверенность в жизни после смерти и наброшенный на все это утешительный покров мистицизма. Не Катбад ли писал эти письма? И если да, то зачем? Досадить полиции? Она знает, что Катбад недолюбливает полицейских — да и археологов, — но достаточная ли это причина? Где сегодня Катбад? Не захотел приехать утешить женщину, которую некогда любил, утешить свою дочь, старшую у Делилы, беззвучно плачущую, уткнувшись матери в волосы?
Наконец все окончено, и маленький белый гроб проносят так близко, что Рут может до него дотянуться. Ей вспоминается свисающая рука, она зрительно представляет, как рука протягивается к ней из гроба, прося о помощи. Закрывает глаза, и видение исчезает. Звучит последний гимн, люди встают.
Снаружи дождь прекратился, воздух холодный, сырой. Гроб, сопровождаемый семьей Скарлетт, увозят на кремацию. Оставшиеся заметно расслабляются: разговаривают, надевают пальто, кто-то закуривает.
Рут оказывается рядом с женщиной-полицейским, у нее приятное веснушчатое лицо и опухшие от слез веки.
Рут представляется, и на лице женщины появляется улыбка.
— О, я знаю, кто вы. Начальник говорил о вас. Я Джуди Джонсон, детектив-констебль Джуди Джонсон.
— Это ведь вы… — Рут умолкает, не зная, следует ли продолжать.
— Принесла эту весть? Да. Видите ли, я прошла специальную подготовку, и людям нравится, когда приходит женщина, особенно если дело касается детей.
— Нельсон… старший детектив-инспектор Нельсон считает вас молодчиной.
— Очень любезно с его стороны, но там ничего нельзя было поделать.
Они умолкают, глядя на вытянувшиеся вдоль дороги машины похоронного бюро. Нельсон не оглядываясь садится в одну из них.
— Видите вон тех людей? — указывает Джуди на седовласую пару, медленно уходящую от церкви. — Это родители Люси Дауни. Вы знакомы с делом Люси?
— Да, слышала о нем. Откуда они знают Хендерсонов?
— Когда Скарлетт исчезла, миссис Дауни позвонила Делиле Хендерсон, предложила поддержку. Они хорошие люди. Только иногда от сочувствия почему-то становится еще хуже.
Рут смотрит, как хорошие люди проходят мимо мокрых от дождя машин. Женщина, мать Люси Дауни, выглядит старой, сутулой. Отец более крепкий, он обнимает жену, словно привык защищать ее. Что они должны испытывать, присутствуя на этих похоронах, если не могли даже проводить в последний путь свою дочь? Или в глубине души все еще надеются, что она жива?
— Подвезти вас домой? — спрашивает Джуди.
Рут смотрит на нее, думая о возвращении к своей подруге: заботливость Шоны с легкой примесью любопытства; ночь в обставленной со вкусом комнате для гостей.
— Нет, спасибо, — говорит она. — У меня машина. Я поеду домой.
И Рут направляется к новой дороге. Она знает, что придется вернуться к Шоне за своей одеждой, но сейчас ей хочется оказаться дома. Болота под низким небом серые, сумрачные, но Рут необъяснимо рада возвращению. Она ставит машину на обычном месте, у сломанного забора, и входит, весело окликая Флинта. Кот, должно быть, ждал ее, потому что выбегает из кухни, взъерошенный и обиженный. Рут берет его на руки, вдыхая приятный, свежий запах шерсти.
В доме все как было. Дэвид сложил ее почту аккуратной стопкой. Флинт кажется сытым — значит, сосед не забывал кормить его. Пустая бутылка из-под белого вина стоит на столе рядом с чашкой Нельсона из-под кофе. Диванные подушки валяются на полу. Краснея, Рут поднимает их и взбивает.
Почта скучная: счета, напоминание о не сданных в библиотеку книгах, рекламная листовка из местного театра, где Рут смотрела какой-то спектакль шесть лет назад, просьбы о благотворительности, открытка от подруги из Нью-Йорка. Рут не вскрывает почти ничего и идет на кухню заварить себе чашку чая. Флинт вскакивает на кухонный стол и громко мяукает. Кажется, у него появляются дурные привычки. Рут опускает его на пол, но он тут же вспрыгивает снова.