— Да-да, конечно, — с готовностью согласился с ней мистер Пиджин. — А вы, сэр Джон?
— Мне все равно.
— Неужели? — пробормотал мистер Пиджин, — похоже, мы не сильно продвинулись, а?
Он прошел к трапу и воркующим тоном позвал мистера Брэя с прогулочной палубы внизу.
Мисс Кросспатрик и миссис Фэйри также ворковали как голубки, при этом миссис Фэйри, желающая посмотреть Мадейру, уверяла, что не стоит заходить туда, а не желающая заходить туда мисс Кросспатрик уверяла, что непременно стоит это сделать.
Мистер Пиджин отозвал Роджера в сторону.
— Похоже на провинциальный теннис, не правда ли? — доверительно шепнул он, очень довольный. — Я уж и не надеялся выиграть этот сет. "Кстати, а кто у нас "за"? — повторил он фразу мисс Кросспатрик, точно и очень смешно передав ее провинциальный выговор и необычное протяжное произношение.
Роджер нахмурился, ему было не смешно.
— То ли еще будет, — зловещим тоном сказал мистер Пиджин. — Сегодня всего четвертый день плавания. Посмотрим, насколько хватит всей этой обходительности и политеса.
— Надо полагать, — сказал Роджер не без злорадства, — что один из твоих противных планов провалился. Ты надеялся стравить их всех из-за Мадейры, а они продемонстрировали, какими великодушными они могут быть. Это, должно быть, сильно разочаровало тебя. Оказывается, на борту собрались весьма порядочные люди, и ведут они себя так, как на их месте поступил бы любой порядочный человек, а вовсе не так, как ты ожидал. Вот и все. Так и будет продолжаться до конца плавания.
— Ой ли? — промолвил мистер Пиджин.
Он помолчал немного.
— Энид, безусловно, весьма дурно воспитана, — наконец сказал мистер Пиджин с подкупающей прямотой. — Ее все время заносит. Интуитивно ощущать, где начинается рисовка, и не переходить эту грань — вот основа хороших манер. Энид этого лишена. А вот у мисс Кросспатрик, похоже, с этим все в порядке. Дорогой мой Шерингэм, не буду скрывать от тебя, что я, и сам крайне дурно воспитан. Я такой как я есть и открыто говорю об этом. И потому мне доставляет удовольствие, как ты видишь, наблюдать невоспитанность в других вместо того чтобы считать себя обязанным что-то с этим делать. Да-да, — произнес мистер Пиджин с видимым удовольствием, — на берегу я пасую, хотя это и может показаться тебе странным, Шерингэм, что не вполне воспитанный человек, скажем, Энид, пасует перед по-настоящему воспитанной женщиной. Нужно выйти в море, чтобы внутренняя банальность человека выплыла наружу. Мне казалось, что так оно и будет. И думаю, тебе как писателю это должно быть страшно интересно, дорогой мой друг. Но что же это Брэй не идет? — с беспокойством добавил мистер Пиджин.
Он окликнул его еще раз.
Повисла короткая пауза. Леди Дарракот, будучи хорошо воспитанной дамой, заговорила с капитаном Твифордом о Лиге Наций и Японии. Ее племянница, имевшая преимущество в виде дурных манер, с легкой усмешкой ожидала прихода мистера Брэя.
— Мистер Брэй играет в бридж в курительной, — прозвучал женский голос с прогулочной палубы. — Я чем-то могу быть вам полезной?
— Да, спасибо, миссис Брэй. Не могли бы вы подняться к нам на минутку? Мы обсуждаем наши планы.
Появилась миссис Брэй. Она с трудом поднялась по короткому трапу, пытаясь скрыть это, что сделало ее усилия лишь более явными. Миссис Брэй тоже была в белом, при этом казалось, что вся одежда ей маловата: белый трикотажный джемпер, туфли из оленьей кожи, крошечная белая шляпка, белые перчатки, которые она не надевала, но считала нужным носить с собой. Отчего, спросите вы? Оттого, что миссис Брэй была довольно дородной женщиной, но никак не могла в это поверить.
— Как вы отдохнули после ленча, миссис Брэй? — заботливо осведомился мистер Пиджин.
Миссис Брэй мгновение колебалась:
— Ох, спасибо.
— Я рада, — любезно сказала миссис Фэйри. — Я и сама хотела было подремать, а денек разгулялся на славу.
— Да я и не спала, знаете ли. Сидела на палубе. Читала, — лаконично присовокупила миссис Брэй.
Мисс Сент-Томас подошла к группе, на ходу что-то записывая в черный блокнот, с которым она не расставалась.
— Какая скука, — сказала она, скользнув по миссис Брэй равнодушным взглядом. Так она смотрела на все, что было вне круга ее интересов.
— А куда подевались стулья? — спросила она, на ходу продолжая записывать что-то в блокнот.