На Роджера набросилась разъяренная Анджела.
— Ты, хам, свинья, животное! — выкрикивала она, обеими руками хлеща его по лицу. — Как ты осмелился тронуть его? Если еще раз тронешь его, я тебя убью. Слышишь? Убью!
Роджер поймал ее запястья и взглянул в разгоряченное лицо искаженное яростью.
— И от вас, Анджела, я тоже не потерплю никаких выпадов, — сказал он как можно спокойнее. — Посмотрите, до какой дикости мы с вами докатились. В такой ситуации один человек должен принять на себя всю полноту ответственности, и этот человек — я.
— Кто вас назначил? — резко спросила Анджела, пытаясь высвободить свои запястья. — Как дал вам право? И отпустите меня, чудовище!
— Я сам принял на себя эту ответственность, ведь больше никто не готов к этому. И я не потерплю неповиновения. Для меня безразлично — мужчина передо мной или женщина. Вы поняли? Если я решу, что вы заслуживаете публичного наказания, я врежу вам точно так же, как Рэгги.
Анджела притихла:
— Вы ведь не ударите меня?
— Еще как ударю, если будет нужно. И если в вас осталась хоть капля здравого смысла, вы же мне потом за это спасибо скажете.
Слова Роджера звучали так внушительно, что Анджела поверила ему. К тому же ее гнев улегся, и она решительно не хотела, чтобы с ней обошлись как с Рэгги.
— Хорошо, — насупившись, сказала она. — Никто не захочет связываться с такими задирами, как вы. Можете отпустить меня.
Роджер отпустил ее запястья, и она отступила от него, тяжело дыша. Роджер хмуро взглянул на нее.
— Если ваш здравый смысл к вам вернулся, то проследите, чтобы ваш Рэгги больше не лез на рожон.
Анджела опустилась на колени возле Твифорда, а затем взглянула на Роджера так же угрожающе и внушительно, как он сам минуту назад смотрел на нее:
— Уходите! — вскрикнула она.
Роджер обернулся в сторону лагеря. Человек шесть стояли у палаток, с трепетным интересом наблюдая за происходящим.
"Неужели я поднял бы на нее руку? — гадал Роджер, пересекая плато. — Если бы это происходило прилюдно и от этого зависело восстановление порядка, я бы пошел на это. Боюсь, что меня это еще ожидает, — заключил он. — Вот мы и деградировали до уровня первобытной дикости".
— Прости, старина, — донесся из-за тонких стволов звучный рев мистера Брэя. — Но это всерьез. Дальше хода нет.
— Разве так можно? Окопаться и встречать каждого, кто подойдет, с оружием в руках?
— Прости, старина. Но для нас с миссис Брэй осталось только это.
— Ну ладно. Я пришел поговорить, — прокричал в ответ Роджер. — Так что можете опустить ружье.
— Не выйдет, старина, — донесся рев мистера Брэя. — Правила для всех одинаковы. Еще один шаг — и я стреляю.
Роджер двинулся вперед. Он успел сделать три шага. Грянул выстрел и пуля просвистела в неприятной близости от него. Не было слышно, как она ударилась о камень на плато, и Роджер сделал вывод, что мистер Брэй целил поверх его головы. Тем не менее предупреждение было достаточно красноречивым.
— Брэй, прекратите это ребячество, — сердито крикнул Роджер.
— Извини, старина, но без этого никак. Миссис Брэй и я теперь сами будем защищать себя. Никаких исключений.
Роджер примолк. Затем он прокричал:
— Где вы взяли ружье?
— Нашел в вещевой палатке. И патроны. Прекрасное ружьишко.
— Там еще было оружие?
— Извини приятель, нет.
— Мне оно необходимо, в лагере начинаются беспорядки.
— Прости, старина, придется тебе обойтись без него.
— Думаю, вы знаете, что вы на всех нагнали страху? — прокричал Роджер.
— Нечего им совать сюда свой нос, тогда не будет и повода пугаться.
— Говорят, будто бы вы собираетесь нагрянуть в лагерь и всех перебить.
Теперь примолк мистер Брэй.
— Ладно, пусть болтают что хотят, — проревел он наконец. — Ты же знаешь, что у меня этого и в мыслях нет. Мы с миссис Брэй просто хотим, чтобы нас оставили в покое.
— Это ваше последнее слово?
— Прости, старина, но это все.
— Хорошо же. Но я ничуть не удивлюсь, если после всего этого вас не оставят в покое. Смотрите, я больше не отвечаю за вашу с миссис Брэй безопасность, — с достоинством и твердо сказал Роджер.
— Ладно, старина. Мы сами за себя постоим.
Роджер повернул назад и достойно ретировался. Он уже наполовину пересек плато, когда звук выстрела, донесшегося из лагеря, заставил его ускорить шаги.
— О небо! — простонал он. — Там было и второе ружье! И если оно попало в руки Твифорда!..