— Как давно они так трутся? Что, блять, это за дружба такая!? — Поттер панически хватался ртом за воздух. — Это ни в какие ворота не лезет. У нас есть кодекс Мародёров. Пункт первый – не встречаться с любовью всей моей жизни!
— У нас нет такого кодекса…
— Теперь будет!
— Сохатый, Римус не стал бы встречаться с Лили, это исключе…
Бродяга не успел договорить, как раздался громкий смех Эванс, и она погладила Лунатика по песочным волосам. Нежно и слишком по-собственнически.
Пластиковый стакан с пуншем вылился прямо на сжатую ладонь Сириуса.
— О Боже мой, — в испуге выдохнул Сохатый. — Что, если они нравились друг другу все это время? Все эти годы, что дружат? Рем просто не хотел обижать меня!
Блэк ничего не ответил, лишь сильнее стиснул напряжённую челюсть.
— Вот почему у Лунатика никогда не было девушки! — продолжил свою гневную тираду Поттер. — Он ждал, когда я разлюблю Лили!
— Ты разлюбил? — недоверчиво проговорил Сириус, приподняв бровь.
— Д-да… Нет… — Джеймс сам запутался, потому что да, Фрэнсис отвлекала его мысли. Но Лили все ещё была… такой Лили. — Не знаю! Ты, что, сыщик?
— Как он мог любить ее все это время? — Бродяга теперь краснел то ли от злости, то ли от смущения. — Как мы могли этого не замечать?
— Я не знаю…
— Я так и знал, что дружбой все не закончится, — Сириус слишком агрессивно отбросил стаканчик в мусорное ведро, облив рубашку алкоголем. — Гребаное дерьмо… Джеймс, как мы могли быть такими болванами? Они же, блять, влюблены!
— Не говори таких слов при мне.
Сохатый поспешил наверх, в комнату, отдышаться, закричать в пустоту, сделать что угодно лишь бы цепи ревности прекратили сжимать горло. Это было какой-то злой шуткой. Но не реальностью.
Ближе к двум часам ночи все мародеры наконец собрались в комнате: Питер пьяный в стельку упал на кровать, Сириус, пошатываясь, рухнул на ковёр в расстёгнутой рубашке, с засосами и бутылкой виски в руках… А Римус самый последний тихонько прикрыл за собой дверь. И, как ни в чем не бывало, направился к своей кровати за полотенцем. Довольная ухмылка на губах.
— Как потанцевал, Лунатик? — Джеймс язвительно улыбнулся, поднимаясь с кровати. Ему хотелось выбить довольную гримасу с лица Люпина.
— Отлично, спасибо, — тот мягко кивнул, но не успел отойти, потому что Поттер перегородил дорогу.
— Сто девчонок, Римус, сто девчонок, если не больше, учатся в этой школе, — Сохатый хотел бы звучать злобно, но вышло… чересчур жалобно. — Почему она?
— Джеймс, мы просто танцевали! — Лунатик растеряно огляделся по сторонам. — Чего ты так взъелся?
— Ты держал ее за талию!
— И что с того?
— Это почти что секс! — Поттер отчаянно вздохнул и сжал переносицу. — Скажи честно, она тебе нравится?
Римус тяжело сглотнул и почему-то опустил взгляд, будто бы боялся ответа или смущался. И это было невыносимо, почти что удар под дых.
— Джеймс, пожалуйста, не беспокойся, — виновато произнёс Римус и присел на кровать, сжимая полотенце. — Я не буду делать ничего плохого.
— Пообещай мне, что это не серьезно, — попросил Сохатый, потому что просто не вынес бы другого ответа.
— Обещаю.
Лохматый благодарно кивнул, а затем взглянул на Бродягу в качестве поддержки. Тот лишь сверкнул взглядом в Лунатика и направился в ванную комнату, театрально захлопнув за собой дверь.
***
Сириус не мог понять, что именно беспокоило его больше: предательство Римуса по отношению к дружбе Джеймса? Или то, как Лили теперь вела себя?
На следующий день после проклятой вечеринки она передала Луни записку. Тот сидел с довольной улыбкой до конца завтрака. И на зельеварении присел рядом с девушкой за парту, шушукаясь и весело посмеиваясь.
— Ты тоже это видишь? — Сириус больше не мог скрывать раздражения.
— Она смотрит на него, как… на восьмое чудо света, — с этими словами Поттер вонзил ножик в морской лук. — Что в нем такого? Он ей амортенцию подлил в тыквенный сок?
Сириус обернулся, чтобы взглянуть на «сладкую парочку». Лили что-то шептала парню на ухо, от чего Люпин мило морщил веснушчатый носик и расплывался в улыбке.
Бродяга прекрасно понимал, что «в нем такого». Он был умным, остроумным и саркастичным. Высоким, мягким и таким… красивым. На протяжении всех последних месяцев брюнет не мог избавиться от мысли, что его чувства к Луни изменились. Помимо дружбы, пришло… пугающее желание. Всеми силами Сириус старался выкинуть его из головы, но, вместо этого, представлял, как Римус прижимает его к себе, обнимает… целует. И было что-то особенное в поведении друга. Он краснел от шуток Бродяги, остро реагировал на любые высказывания и частенько устраивал ссоры. Такие ссоры, что выводили Сириуса из себя, и он даже не мог понять почему. Будто бы между ними все время сквозило какое-то недосказанное напряжение. И от этого томительного чувства что-то новое, горячее и притягивающее разливалось, бурлило в крови Бродяги. Хотелось чаще видеть румянец на щеках Лунатика, чаще прикасаться к нему, чаще наблюдать, как волнительно вздымается чужая грудь. Это было чем-то необъяснимым, чем-то, чего Сириус никогда не испытывал прежде. Последние недели он, вместо подготовки к занятиям, провёл в попытках выяснить, нравятся ли Лунатику парни. Хотя бы капельку. Пытался понять, девственник ли друг, интересны ли ему отношения хоть с кем-нибудь. Но ответы всегда были слишком сомнительными.
И Сириусу совсем не нравилось, что теперь Римус краснел рядом с Лили. Что он выглядел таким… влюблённым.
— Если она ему так нравилась все эти годы, почему он сразу не сказал? — проворчал длинноволосый и забросил яйцо огневицы в дымящийся котел. — Я был уверен, Лунатик не умеет влюбляться. Он никогда не говорит о девушках.
— Поэтому ты его так часто спрашиваешь о них? — стрельнул в него укоризненным взглядом Джеймс. — Отличная работа, чувак. Он влюбился в самую ближайшую.
— Она не достойна его! — взорвался Блэк, но тут же понизил голос. — Ее глупые шутки, эти рыжие волосы… Она… Она…
И тут Сириус осознал, что это была ревность.
Горло сдавливало болезненно только от одной мысли, что Эванс прикасалась к Ремми. Отвратительное, колотящееся чувство в груди. Гадкое и ничтожное. Которое просто нельзя испытывать к другу.
— Это Лили его не достойна? — в ужасе уставился на него Поттер. — Она превосходная волшебница! Ее фигура, ее глаза…
— Ты видел его фигуру!?
Как только Блэк это произнёс вслух, он тут же пожалел. Потому что Джеймс в недоумении сжал брови на переносице и оглядел онемевшего Сириуса.
— Он спичка рядом с ней…
— Если, конечно, спички бывают высокими и накаченными… — пробубнил брюнет и снова уставился в учебник, чтобы скрыть свой стыд.
Что, черт возьми, с ним происходило? Всю жизнь он мечтал лишь о девушках, но от одной мысли о теле Римуса что-то с наслаждением скручивалось внизу живота. Лунатик казался таким тёплым и мягким, его, наверняка, так приятно было обнимать, целовать… Прижиматься к шее, укрываясь от внешнего мира.
— Этому нужно положить конец, — твёрдо произнёс Поттер.
И Бродяга был полностью согласен.
***
— Джеймс постоянно оглядывался на нас, — Лили раскачивалась на подоконнике, пока они тихонько читали книги в пустом коридоре. — Даже представить не могу, какие теории он себе напридумывал.
— Скорее всего, по его версии, мы уже женаты, — улыбнулся одним уголком губ Римус и продолжил чтение.
— Сириус…
Сердце Лунатика екнуло.
— Что Сириус?
Он оторвал взгляд от книги и заметил, как в конце коридора появилась фигура парня, вальяжно шагающего к ним навстречу с картой Мародёров в руках. Совершенство в своей расстёгнутой рубашке и неряшливым пучком длинных волос.
— Что ты…
Римус не успел остановить девушку. Эванс приблизилась к нему на подоконнике и положила голову на плечо.