Внезапно я понял, что артефакт, изображенный на рисунке мне знаком. С трудом поднявшись на ноги, я покачиваясь подошел к прикроватной тумбочке и принялся рыться в верхнем ящике. Наконец, я отыскал то, что искал — тот самый медальон, который мне когда-то подарил Регган Гволхмэй.
Перехватив его за цепочку, я прихватил свой ритуальный кинжал и поплелся в комнату Рейна. Я слышал только об одном случае блокировки силы у мага, у Дилана. И хоть вторую часть головоломки нам, похоже, никогда не решить, но половина — это уже кое-что, так я пьяно рассуждал, заходя в комнату. То, что одна половина без второй может не сработать или того хуже принести вред, я даже не подумал.
Рей спал на животе. Он был не раздет, похоже, кобольды просто закинули его на постель и посчитали, что на этом их миссия выполнена.
Я колебался недолго. Мне даже в голову не пришла мысль, что надо бы хотя бы разбудить друга. Подойдя к нему, я схватил его руку и уколол палец. Рейн попытался вскочить, но я навалился на него, одновременно с этим прокалывая палец уже себе и принявшись возюкать артефакт в нашей крови.
Вначале ничего не происходило, а затем артефакт почернел и распался на две половины, а Рей, похоже, протрезвев, оттолкнул меня и сел на кровати, обхватив голову руками.
— Что ты со мной сделал, скотина? — процедил он. — Как же больно!
— Зато резерв больше станет, — успокоил я друга, подобрал кинжал и побрел обратно в свою комнату. — А полностью мы тебе его вернуть не сможем, потому что мои предки что-то совсем извращенное учудили.
Рей застонал и повалился на кровать, а я с чувством выполненного долга пошел спать.
Глава 28
Утром я очнулся от того, что Рей бесцеремонно тряс меня за плечо. Я именно очнулся, а не проснулся. Долго и непонимающе я смотрел на друга, а затем выдал гениальную вещь:
— А ты чего так рано встал?
— Три часа дня, по-твоему, это рано? — Рей был какой-то взвинченный.
— А зачем ты меня трясешь?
— Я хотел для твоего пробуждения выбрать менее гуманный способ. Скажи, мне, сволочь, ты что со мной вчера сделал?
Я посмотрел на него еще непонимающе. Что я с ним делал вчера? Вроде ничего не делал, а то, что бросил у порога, то, извините, сам на ногах не стоял.
— Я тебя не понимаю. Это был твой собственный выбор нализаться до потери сознания, что ты и продемонстрировал на пороге моего дома, — я глубоко вздохнул, о чем сразу же пожалел — голова от такого самоуправства с моей стороны готова была разлететься на маленькие части.
— Ты притащился ко мне посреди ночи, начал резать руку, — он ткнул меня в нос забинтованной ладонью, через повязку которой немного просочилась кровь, — потом начал резать руку себе, и смешивать нашу кровь на каком-то кулоне. После этого меня накрыли охренительные ощущения, от которых я думал, что помру на месте. Благодаря этому меня не настигла твоя участь — утром страдать от похмелья, но я думаю, это была не главная твоя цель, бонусом которой было, избавить меня от мерзкого утра. Ты свалил, пробубнив только про то, что вернул мне часть утраченных моим предком сил, а остальные, учитывая какие-то обстоятельства, вернуть не удастся и шаткой походкой удалился в закат.
Я наморщил лоб, и охнул от пронзившей висок боли. Во рту была засуха, причем засуха в общественном сортире. Так, что было вчера? Ничерта не помню с того времени, как пошел к себе спать. И зачем, спрашивается, мы так напились на этой нелепой свадьбе Ванды? Или во всем виновата картошка?
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул один из кобольдов.
— Господин проснулся?
— Проснулся, — пробурчал я. — А тебе что надо?
— Господин же вчера строго-настрого приказал убрать все из-под кроватей.
— А, точно, — я потер лоб. — И как успехи?
— Осталась только ваша комната и комната господина Дефоссе.
— Точно, — я начал вспоминать. — Я упал, увидел грязищу под кроватью и книгу, точнее не книгу, а, похоже, рабочую тетрадь какого-то хмыря, работавшего на Семью. Сейчас.
— Хмырь, конечно работал на Семью, но сомневаюсь, что он вел записи, — поднял палец вверх Рей.
— Знаешь, ты иногда бываешь удивительно занудным.
— А ты иногда бываешь странно непредсказуемым, — нахмурившись ответил Рей, смотрящий на меня прокурорским взглядом, скрестив руки на груди.
— Когда тебе такое говорит эриль, есть повод, чтобы задуматься, да где эта тетрадь? Вот будет номер, если я ее снова потеряю, — я лихорадочно перетрясал свою одежду, которая кучей была свалена на полу. Надо же, я оказывается, еще и разделся. Тетрадь нашлась между штанами и водолазкой, которую мне одолжила Ванда. — Так, посмотрим, что же здесь написано.