— Так, все с вами ясно. Стойте здесь. Никуда не уходите. Я сейчас схожу за машиной и отвезу вас в участок, там будем разбираться, — с этими словами он развернулся и зашел в здание, стоящее напротив нас.
— А, — я, открыв рот, указал пальцем на припаркованную недалеко машину протектората. И тут я увидел, как Эдуард встряхивает кисти рук, немного небрежным движением. — Понятно. — Так, я не знаю, насколько силен Эдуард, подозреваю, что современным магам он может дать приличную фору, причем всем сразу. К тому же он Фолт, скорее всего он сейчас воздействовал на протектора ментально. Так что времени у нас есть предостаточно.
Я достал два камня из сумки и сделал два портала. Они у меня получались все лучше и быстрее. Еще бы привязка к адресу ложилась так же за какие-то секунды. Один портал предназначался нам с этим Эдиком, другой странному семейству. Пока я занимался этим непростым делом, постоянно путаясь, наступил рассвет. Погруженный в свое дело, я даже не заметил, как человек и волк снова поменялись местами. Я объяснил, как нужно пользоваться порталом, который должен был отправить их в Жильну, уже находящемуся в трусах вору, и, схватив белошерстного Гвэйна за шкирку, активировал свой, ведущий прямиком в поместье.
Глава 3
Очутившись дома, я подошел к камину и посмотрел на часы, стоящие на каминной полке. Всего половина седьмого утра. Хотя было ощущение, что прошло больше суток. Этот поход в магазин перевернул весь мой едва устаканившийся после смерти отца мирок с ног на голову. Если не считать нескольких трупов, то не скрою, вечер получился на удивление продуктивный. Гвэйн, или Эдуард, быстро смылся в мою комнату, едва я переступил порог родного дома. Вопрос в том, что с ним теперь делать, неожиданно встал на первое место. Но одно я для себя решил точно: мне не важно, нравится ему это или нет, но когда он пребывает в ипостаси волка, я его буду звать только собачьей кличкой.
Бросив сумку с камнями на кресло, я побрел в ванную комнату, чтобы смыть уже, наконец, с себя всю эту кровь, грязь, чувство бесконечной усталости и все большей неопределенности происходящего.
Когда я выбрался из душа, завернутый в большое полотенце, то вернулся в гостиную. Гвэйн так и не появился. На журнальном столике стояла горячая чашка с кофе и тарелка со свежеприготовленным омлетом с парой бутербродов с сыром. До этого момента я не думал, что был голоден, но желудок быстро отбросил все вопросы в сторону, в тишине гостиной оглушительно огласив приговор.
— Вчера вечером приходил ваш поверенный, — соизволил сообщить мне один из кобольдов. — Не застав вас дома, он сообщил, что постарается вернуться сегодня вечером.
— Удачи ему, — я сел в кресло, сделал глоток кофе и откинул голову на спинку, закрыв глаза. Завтра нужно будет ехать в школу. Надеюсь, Алекс не забудет про меня, иначе я просто не знаю, как буду туда добираться. Вероятно, мне в этом случае все же необходимо будет связаться с поверенным и уточнить про машину и водителя, и почему это все вдруг исчезло после смерти отца.
Наверное, я задремал, потому что, когда полотенце свалилось с моих плеч, я вскочил, непонимающе глядя по сторонам.
— Мне все еще нужна одежда, — я снова побрел в сторону ванной. Подняв с пола грязные штаны, я вытащил из кармана чудом уцелевшую чековую книжку и кредитки. — В этом доме кто-нибудь когда-нибудь будет работать?! — заорал я в бешенстве, с отвращением глядя на окровавленную одежду. Передо мной материализовался перепуганный кобольд. Я, прищурившись, посмотрел на это обнаглевшее создание. — Если я еще хоть раз увижу хоть одну пылинку, или, не дай Прекраснейшая, что-нибудь вроде вот этого, — я ткнул пальцем в груду тряпья на полу, — можете сразу выметаться к чертовой бабушке, иначе я за себя не ручаюсь!
С этими словами я вышел из ванной и с такой силой хлопнул дверью, что посыпалась штукатурка. Еще и ремонт хреново сделали, козлы! В огромном доме кроме меня, Гвэйна и кобольдов больше никого не было, поэтому я как был голым, так и пошел в свою комнату. А кого мне стесняться? Не дойдя до лестницы, я остановился перед зеркалом и снова принялся себя разглядывать, на этот раз не только голову, но и все тело. Несмотря на то, что одежда стала мне мала, выглядел я не слишком впечатляюще: невысокий, худой, немного сутулый я провел рукой по плоскому животу, ребра хоть не торчат и то хорошо. Вообще телосложение у меня оказывается не слишком ужасное, пропорции соблюдены почти идеально, а мышцы — это и нарастить можно, я надеюсь. Все-таки Фолты в свое время постарались на славу. Я, конечно, не Эдуард Фолт, но тоже не урод. Внимательно рассмотрев татуировку, я отметил, что с ней выгляжу… интереснее. Скривив губы в усмешке, я направился в кабинет Ареса. Все то время, что прошло со дня его смерти я не заходил сюда. Теперь же я прошел прямиком к столу и сел в удобное офисное кресло. Сидеть было некомфортно: кожаное кресло, не слишком подходящий материал для обнаженного тела. Пересилив неприятные ощущения, я закрыл глаза, Фолт прав, пора отпустить тебя, папа. Резко распахнув глаза, я открыл первый ящик письменного стола и улыбнулся. Все-таки я знал Ареса как никто другой. Вытащив из ящика то, зачем я собственно сюда пришел — дорогой кожаный портмоне, я открыл его. Из прозрачного окна бокового кармана на меня смотрел я сам. Я не помню, где было сделано это фото, наверное, Арес меня щелкнул, когда я читал книжку, валяясь прямо на земле в саду. Было видно, что на улице ветрено, потому что мои волосы были в беспорядке и частично падали на лицо. Я улыбался, и мое лицо было немного капризным, как это часто бывает у любимых и, что греха таить, избалованных детей. Рядом с моей фотографией была вставлена фотография мамы. Я вырвал свою и смял ее в кулаке. Нет больше этого Деймоса. Словно Арес, уходя, забрал с собой мое детство.