Незадолго до окончания урока полковник меня остановил и заставил снова проделать комплекс упражнений, почти такой же, как и при разогреве.
— Ты, конечно, можешь сейчас переодеться, но советую сначала сходить в душ, — он в очередной раз усмехнулся, глядя на меня.
Я мысленно с ним согласился и вяло подумал, что будь передо мной зеркало, то я смог бы увидеть, что мой взгляд вряд ли сейчас отличается от взгляда Гаврюши, когда тот хрустел соломой в своем загоне.
Эван неспешно подошел ко мне и похлопал по плечу. Я посмотрел на него недоуменно, но увидел только, как он кивнул каким-то своим мыслям.
Совершенно не думая, я расстегнул олимпийку и почувствовал резкий запах. Я наклонил голову и принюхался, действительно — это пахну я сам, и далеко не розами благоухаю. Я резко застегнул кофту и вопросительно посмотрел на Роше.
— Тебе сколько лет, ребенок? — полковник вздохнул. — Нет ничего более отвратного, чем пот вступающего в половозрелый возраст юноши. Я же предупреждал, сначала в душ, а лучше в горячую ванну, если такая есть в вашей школе.
— Зачем?
— Это сейчас у тебя ничего не болит, но совсем скоро… — он снова усмехнулся. — Я удивлюсь, если ты завтра утром встанешь без боли. А ванна, она немного поможет. Да, я договорился с Патриком и другими преподавателями: так как это первое занятие со мной, ты на сегодня освобождаешься от всех остальных. И на ближайшую неделю тоже. Все равно примерно через час ты будешь ни на что не способен. Да и пока твое изнеженное тело не привыкнет к стабильной нагрузке, ты не будешь в состоянии заниматься чем-то еще. Ах, да, обезболивающие я тебе принимать запрещаю. До завтра.
Я безропотно вышел из зала и поднялся с подземных уровней. Совершенно не думая, что делаю, я направился прямо к помещениям Первого факультета к себе в комнату и упал, не раздеваясь, на кровать. Боли я не чувствовал, зато ощущал усталость. Глаза закрылись сами собой, и я даже не заметил, как задремал. Проснулся я от того, что при попытке перевернуться во сне, все-таки почувствовал, определенный дискомфорт. Особенно сильно болели мышцы ног. А еще усилилось чувство дискомфорта в паху.
— Да чтоб тебя, — простонал я и сполз с кровати. Заглянул в туалет, чуда не произошло, душ все так же не работал. Придется шлепать в ванную, которая сейчас закреплена за Штейном. Зараза.
Вытащив чистую одежду из шкафа, я прихватил с собой мыло, шампунь и, подумав, мазь от угрей, потому что тот, который был на лбу начал доставлять определенные неудобства, натягивая кожу.
Ключ от ванной у меня был, поэтому я направился прямиком туда, не спрашивая разрешения у Штейна.
Сняв с себя потную спортивную одежду, я оценил то, что Роше говорил про юношеский пот. Действительно отвратительно. Поэтому я наскоро принял душ, и только потом принялся набирать горячую ванну. Пока в глубокую емкость текла вода, от которой поднимался пар, я внимательно осмотрелся. Что-то изменилось с прошлого года. Внезапно до меня дошло: в этой комнате, которая когда-то была закреплена за Дефоссе, стало гораздо больше всевозможных бутылечков, баночек и флакончиков. Открыв один из них, я почувствовал резкий запах парфюма. Неужели Штейн всем этим пользуется?
Пожав плечами, я выбрал бутылку с пеной для ванны, которая пахла нейтрально, какими-то то ли зелеными яблоками, то ли виноградом, и щедро плеснул в горячую воду. После этого я погрузился в обжигающее тепло, и закрыл глаза.
— Интересная татуировка, — я резко открыл глаз и увидел Ника Штейна, сидящего на крае ванны и внимательно меня разглядывающего.
— Что ты тут делаешь? — я почувствовал, что краснею под его пристальным взглядом, и это не имело никакого отношения к горячей воде. Пены было еще много, и я руками попытался равномерно распределить ее по поверхности воды, чтобы скрыть от взгляда Штейна свое тело.
— Это моя ванна, Нейман, — Штейн наклонил голову и, протянув руку, попытался дотронуться до моего обнаженного предплечья.
Меня передернуло. Я отстранился, почувствовав, что мне стало жизненно важно именно сейчас оказаться как можно дальше от Штейна, поэтому я действовал слегка безрассудно. Слегка сгруппировавшись, я схватил Штейна за рубашку и дернул на себя, одновременно поднимаясь из воды. Пока Штейн барахтался в пенной воде, я успел обернуться полотенцем и выскочить из ванны, схватив вещи.