В который раз удивляюсь гениальности своих предков. Купол скорби — это они отлично придумали. Есть время разобраться в себе, смириться с потерей. Ведь иногда сочувствие окружающих делает боль просто невыносимой.
Мама сказала, что давно подозревала проблемы с сердцем у Ареса. Но он ничего никогда не говорил, ни на что не жаловался. Все свои проблемы он всегда решал сам. Видимо не хотел нас расстраивать. Вот и домолчался…
А через три недели купол с едва слышным звоном исчез.
Почти сразу после открытия нашего поместья для всех желающих появился разъяренный до полной невменяемости крестный. Как оказалось, про Купол он ничего не знал. Когда умер Казимир, ничего подобного не было. Еще одно доказательство никчемности моего биологического отца. Как будто мне других мало. И правда, зачем напрягаться и разворачивать Купол скорби, если об умершем никто особо и не скорбит? Поэтому никакого Купола в тот раз не было, и сейчас Алекс просто с ума сходил от беспокойства из-за невозможности попасть к нам. Правда, зачем ему это было нужно, я спрашивать постеснялся. Либо мы были ему небезразличны, либо он преследовал какие-то другие цели.
Но как же крестный с порога завелся. Я даже пожалел, что у нас в поместье нет видеокамер. Вот бы снять творящееся в гостиной безобразие. И потом показывать, за деньги, естественно, как всегда спокойный директор школы Алекс Сандер, который, по мнению общественности, обычно сдержан, вежлив и всегда найдет место дипломатии, кричит, в основном матом, наворачивая при этом круги по гостиной, брызжет слюной и яростно жестикулирует. А с пальцев дрожащих рук и даже с волос прямо на ковер сыплются искры. Кобольды только и успевали тушить то здесь, то там начинающийся пожар. Мы с матерью равнодушно смотрели на носящихся кобольдов, лично я надеялся только на то, чтобы крестный не сжег дом. Но мешать ему заниматься пироманией я не рисковал. Еще чего. Попадусь под горячую руку, в прямом смысле слова, и останется от меня горстка пепла. Похоже, я действительно ему небезразличен. Можно даже сказать с уверенностью, что он меня действительно любит. Теперь это действительно понятно, потому что до этого я не знал наверняка, видимо, даже Фолту не дано читать других Темных. Наблюдая за этим бегающим сгустком энергии, я даже слегка улыбнулся и тут же удивился, оказывается, мои лицевые мышцы еще способны это делать. Я закрыл глаза и в мой мозг, наконец, начал поступать смысл слов, которые все же пытался до меня донести крестный.
— … И вообще, вы о чем думали, а? Я чуть не свихнулся, долбясь каждый день об эту чертову стенку, которую я, при всем своем желании и мастерстве, так и не смог сломать! — я только пожал плечами, садясь на диван. Рядом со мной тут же улегся Гвэйн, положил голову мне на колени. Все это время я его почти не видел. Он не мешал мне своим присутствием, ведя себя очень деликатно.
В этот самый момент кто-то постучался в дверь. Я даже не пошевелился на своем диване, я прирос к нему, поглаживая Гвэйна по голове. Вошедший кобольд протянул мне несколько писем. Одно из них оказалось от представителей крупнейшего банка «Гноминдастриалбанк», находящегося, как видно из названия, под полным контролем гномов. Когда-то эти коротышки были суровыми бойцами и во время становления Империи хирды гномов принесли немало хлопот магам, пока их не взяли под свою руку императоры. С падением Империи у гномов вдруг обнаружился еще один талант: они начали просто великолепно вести банковские дела и стали очень трепетно относиться к деньгам. Ну и ювелирами они были просто великолепными. А также сумели подмять под себя практически всю металлургию. В общем, почти полностью стали соответствовать гномам из сказок, за одним исключением: они никогда не жили под землей и не добывали руду.
В письме, присланном гномами, настоятельно рекомендовалось Деймосу Нейману, мне, то есть, явиться в «Гноминдастриалбанк» для вступления в наследство. Какого наследства? О чем вообще речь идет? Арес же так меня и не усыновил. Я передал это письмо матери, для ознакомления.
На второе письмо я смотрел еще более ошарашенно, чем на то, что от гномов. Я долго не решался его вскрывать, и даже хотел отложить его подальше, но Гвэйн неожиданно тихо заскулил.
Я погладил его по белой шерсти и решительно взял письмо, адресованное мне от Реггана Гволхмэя.
«Деймос, я искренне приношу свои соболезнования тебе по поводу твоей утраты. Это большая потеря для всех, включая тебя. Я не могу представить ту боль, которую ты сейчас чувствуешь. Не хочу тревожить тебя пустыми словами, просто хочу попросить тебя о встрече. Нам надо поговорить. Мне надо с тобой поговорить. Прошу не игнорируй меня. Ответь о своем решении в письме, либо по телефону. Данные указаны на обороте. С уважением, Регган».