Света яростно замотала головой. Еще чего!
- Снимай, хуже будет, - вторила заводиле писклявым голосом Лелька. Алинка - как самая крупная из подруг, прижала Свету к стене, буквально навалившись всей тушей. Катька помогала ей чем могла. Несмотря на худобу, руки у нее на поверку оказались весьма крепкими и цепкими - не вывернешься.
- Лелька, давай маркер! - скомандовала Глебова.
У Светы дух перехватило. Что задумали, а! Испортить новые туфли! Поди потом ототри! Вон уборщицы стены чем только не отмывали! В итоге заново красить пришлось!
Пока Лелька копошилась в сумке в поисках пакостного орудия, Свету взяло такое зло, что и силы откуда-то появились, и смекалка. Прицелившись почти наугад, девочка хорошенько пнула Катьку в неприкрытую щиколотку острым носком туфли. Та взревела белугой, тут же ослабив хватку. Не теряя ни секунды, пленница выдернула руку и основательно заехала Алине в нос. Тушка моментально отстранилась.
Света кинулась наутек вниз по лестнице.
- Стой! Убью! - крики вслед сопровождались дробным топотом. Света слышала бойкие удары об пол четырех пар ног. Значит, травмированные противницы быстро пришли в себя и присоединились к погоне, еще больше озлобившись.
В панике девочка пропустила нужный пролет и проскочила мимо первого этажа на цокольный. Плохо понимая, что делает, принялась торкаться во все двери подряд, увы, закрытые. Значит, никто не поможет!
Что случилось дальше, Света не поняла. Кто-то схватил ее за шиворот и больно ударил между лопаток. А потом... потом девочка очнулась в Потоке.
- Это и стало моим Перепутьем, - объяснила она мне. - Я слышала звуки погони. Бегала и толкала двери. Но ни одна так и не открылась. До Тени и Страха.
Я вспомнила Светин рассказ, как из-за энергетического сгустка она стала уязвима для миров Страха. Но тогда девочка умолчала о том, что увидела.
- Темноту, - проговорила она дрогнувшим голосом. - Сплошную, непроглядную темноту. Даже ночью, когда глаза привыкают, можно многое разглядеть. А тут ничего! Но я точно знаю, что вокруг находились люди. Я слышала их голоса, натыкалась на разные предметы, но видеть ничего не могла! - Света шмыгнула носом. - Теперь, то же самое происходит в Перепутьях. Двери стали открываться, но за ними всегда мрак. Я много раз в него заходила, но так и не поняла, чего ОНИ от меня хотят! Злата говорит, только я сама могу догадаться или вспомнить то, что прячет подсознание. Но не выходит!
- Что ты пытаешься сказать, Света? - насторожилась я.
- Только то, что всем твердит Злата Васильевна, - девочка скривила губы. - Она считает: чтобы справиться с Перепутьями, надо перестать бояться правды. Какой бы горькой или страшной она не была.
- Что это значит?
- Понятия не имею. Я ведь так и не прошла свои Перепутья. Поэтому решай сама, готова ли ты. У тебя даже убежища нет, чтобы спрятаться, если станет невмоготу.
На очередное проявление заботы, я снова ответила возмущением. Быть может, я и не совсем готова к Перепутьям, но назад точно не вернусь. И подумаешь, убежища нет! Я, по-прежнему, не желала обзаводиться оным клочком Поточной земли. В прошлый раз сбежала же от Дунайского, когда захотела. Ну окунули в фонтан и с Тенью познакомили. Не с Пеленой же!
Света пожала плечами, мол, как знаешь. Пожелала удачи и растворилась в воздухе.
Едва стихли серебряные звуки колокольчиков, парк ожил. Существа даже не почувствовали, что бог весть сколько времени провели без движения. Как ни в чем ни бывало, продолжили заниматься своими делами. Грузный дядька шмякнулся об асфальт, а поднявшись, от всей души пнул самокат, отчего тот с жалобным скрежетом откатился в сторону.
- Явилась? - довольно поинтересовался за спиной клоун.
- Глаза нарисованные протри, прежде чем задавать глупые вопросы, - огрызнулась я. Пусть не ждет, что я буду перед ним расшаркиваться.
- Иди в шатер, коли не передумала, - злорадно усмехнулась кукла. И ручки потерла.
Вот и пойду! Не надейтесь, что перетрушу. Теперь выдержать испытание Дунайского стало делом принципа. Не говоря уже о нежелании умирать. В конце концов, что такого мне могут показать? Я точно знаю, ничего ужасного в моей жизни не случалось!
От этой мысли идти на ватных ногах к шатру стало чуточку легче.
"Но ты же понятия не имеешь, как загремела в Поток", - некстати напомнил внутренний голос. - "Наверное, тогда и стряслось что-то совершенно нехорошее".
Я вздрогнула. Потом отмела мелькнувшую в голове мысль о побеге, как трусливую, а, значит, неприемлемую.
"Ну и пусть! Не сахарная, не растаю!" - решила я и зашагала бодрее.
Как около шатра, так и внутри было не протолкнуться. Но не для меня. Находиться рядом со мной существа не желали и резво освобождали дорогу. Придирчиво окинув зрительный зал, я приглядела место на последнем ряду - аккурат у выхода. Бежать я все еще не собиралась, однако страховка не помешает никогда.
- Не пойдет, - заявил материализовавшийся из воздуха клоун.
- Это еще почему? - рассердилась я. - Какая разница, где сидеть?
- Иначе ничего не увидишь, - зловредная кукла назидательно приподняла одну бровь. - Первый ряд, четырнадцатое место. Там ты сидела в прошлый раз.
Та-а-ак! Значит, я правильно угадала, что на 23-м автобусе, которым сроду не пользовалась, поехала к Дунайскому. Именно о его представлении шла речь в синем рекламном листке. Но почему? Подобные балаганы меня сроду не интересовали. Да и культурной программы, устраиваемой Бастиндой, хватало сполна. Вот ведь довели ребенка нападками в то кошмарное утро!
Бросив гневный взгляд на клоуна, а затем тоскливый на выход, я поплелась к сцене. Уселась в кресло с номером четырнадцать на металлическом ромбике и сердито уставилась на серебряные звезды на бархатной синей ткани. Так и быть. Подождем вашего мастера иллюзий!
Но прежде, чем началось представление, мне пришлось пережить новое потрясение.
- Саша, ну потерпи еще! Какая же ты непоседа! - нежданно-негаданно проговорил едва ли не в ухо мелодичный женский голос.
Кажется, от его звука все органы перемешались и провалились. Первым о пол ударилось сердце. Чувствуя, что сейчас упаду в обморок, я посмотрела на соседнее кресло, которое еще минуту назад пустовало, как и ближайшие рядов пять. Теперь же там сидела рыжеволосая женщина, которая, чуточку нахмурив дугообразные брови, погрозила мне пальцем. Отправиться в забытье захотелось еще сильнее.
Я дернулась и поняла, что появление умершей десять лет назад матери, не единственный сюрприз. Со мной тоже что-то случилось. Я была уже не совсем я. Уменьшилась в размерах, превратившись в девочку лет шести - в желтом платьице с ромашками.
Да что же это?! Как же...
- Маааам!
- Саша, не ной. Ты же сама хотела посмотреть фокусы.
Женщина устало провела тыльной стороной ладони по лбу. Ее огненные волосы, точь-в-точь как мои, были собраны в узел на затылке. Несколько выбившихся прядей падали на лицо и обтянутые черной водолазкой плечи, нисколечко не портя прическу, а, напротив, придавая ей налет романтики. Мама была очень похожа на меня (вернее, я на нее), но в то же время разительно отличалась. Черты лица мягче, спокойнее, глаза зеленые, светлые, нос гораздо короче моего, а губы тоньше.
- Смотри, занавес поднимается, - зашептала она. - Сейчас выйдет иллюзионист. Я тебе объясняла, это дядя, который фокусы показывает.
Синий бархат поехал вверх, но я не думала переводить взгляд на сцену. Во все глаза продолжала смотреть на маму, которая не могла сидеть рядом со мной, но тем не менее сидела. Как живая!
И тут до меня, наконец, дошло. Парк Дунайского не являлся недавним прошлым, как я себе внушила. Он - мое детское воспоминание, которое я по какой-то неведомой и непонятной причине умудрилась забыть. А сейчас меня в него вернули. Поэтому я вижу маму. Значит, и в прошлый раз она была здесь вместе со мной!