- Так вы знаете о Перепутьях? - дернулась я. Нога тут же поехала, но парень не дал мне упасть. - Откуда? И что именно?
- Я потом вам расскажу, обещаю, - Дмитрий потянул меня вперед еще настойчивее. - Сейчас важнее мальчики. Максим в трансе. Я пытался, но так и не сумел привести его в чувства. А ваш брат в полной растерянности. Откровенно говоря, я и предположить не мог, что он может выглядеть столь серьезным и обеспокоенным.
- Кто? Вздернутый нос? - хмыкнула я почти весело. - Не смешите мои тапочки. В последний раз Вовочка был крайне озабочен в десятом классе, когда Бастинда - это его нездоровая на всю голову матушка - нашла сыночкин тайник с сигаретами и неприличными журналами. Не будь там изображены девушки, она бы решила, что это "добро" - моя собственность. Хотя надо отдать моей мачехе должное - какое-то время она посомневалась. Мол, мало ли какие у современных старшеклассниц могут быть склонности.
Дмитрий смущенно кашлянул. Надо же, какие мы скромные. Или он просто от меня не ожидал подобных разговоров? Подумаешь. Не мог же он, в самом деле, думать, что я окажусь кисейной барышней.
- Максим рассказал, что видел? - вернула я разговор в более уместное русло. - Хоть какие-то детали?
- Нет. Вообще ничего. Сейчас сами всё поймете. Володя, ну как он?
- Плохо! Сейчас затих. А то все звал какого-то Рому.
Отворачиваясь от ветра, я упустила момент, когда мы подошли к мальчишкам вплотную. Откинув назад копну волос, встретилась с испуганными глазищами братца. Перевела взгляд на Макарова и покачнулась. Зрелище и впрямь оказалось не для слабонервных. Лицо ребенка превратилось в гротескную маску. Застывший ужас казался одновременно и наигранным, и настоящим. Словно Макс был актером и пытался изобразить заказанную зрителями эмоцию в пантомиме. Но на самом деле мальчик и не думал притворяться. Сидел, закрыв ладонями уши, покачивался и тихонечко стонал. Только глаза бегали, будто боялись увидеть что-то очень плохое. Макс этого боялся. Очень боялся. Он попал во власть страха.
Страха?!
Боже! А ведь я уже слышала о таком!
Страх питается самыми дурными, самыми кошмарными воспоминаниями людей и воплощает их в жизнь. Так сказал Василий Петрович при нашей первой встрече.
Чтобы справиться с Перепутьями, надо перестать бояться правды. А это однажды произнесла Света, повторяя слова Златы. Когда рассказала, как мир Страха стал ее коридором в реальным мир. Одолеть Перепутья она, правда, так и не сумела. Или просто не успела, потому что я увела ее из Потока раньше...
- Максим, - подобрав взвивающийся подол, я опустилась перед мальчиком на колени, попробовала заглянуть в глаза. - Посмотри на меня, Макс.
Но он не отреагировал. Не смог. Или не захотел. Только закачался сильнее, напомнив неваляшку. А потом замер. Прислушался, чуть отведя от ушей пальцы. Глаза заморгали быстро-быстро и остановились, глядя в сторону. В пустоту.
Или нет?
Невероятно, но там, где миг назад не было ничего, я боковым зрением уловила движение. Показалось, на траве стоит карлик и машет ладошкой. Физически ощущая, как за доли секунды понижается температура тела, я резко повернула голову, чтобы взглянуть на морок в упор.
Удалось. Глаза поймали наваждение, словно цель в оптический прицел. И вот тут стало по-настоящему страшно. Потому что не было никакого карлика. На его месте появился белокурый мальчик лет пяти, похожий на ангелочка с открыток. Только крыльев не хватало, да нимба над кудряшками. Забавно наклоняя голову, он водил пальчиком по нижней губе. Улыбался и тянулся другой ручкой к Максиму, приводя его еще в больший ужас. И все бы ничего, ребенка можно было бы принять за живого, не мерцай он, как умирающая лампочка.
- Кикимора, куда ты смотришь? - заволновался Вовочка, ерзая на пятой точке и пачкая зеленью бежевые шорты.
- Что вы видите, Александра? - задал Дмитрий более существенный вопрос.
- Ребенка-призрака, - шепнули губы почти потусторонне. Понадобилось невероятное усилие воли, чтобы оторвать взгляд от малыша. - Макс, - я обхватила лицо Макарова ладонями. - Кто этот мальчик? Его зовут Рома, да?
А дальше случилось что-то неправильное. По телу прошел ток, в голове ухнул молот, и я увидела собственные руки изнутри. Но не кости и сосуды, а некую энергию. Странная субстанция (я готова была поверить, что это и есть мифическая аура!) была ярко-алого цвета. Она двигалась: одновременно внутри себя и вперед, стремясь к моим ладоням, а затем к Максу. Мальчишка в одно мгновение превратился в живой насос, отнимающий у меня силу. Если не саму жизнь. Я не утрирую. Потому что сердце замедлилось, а ногам стало невероятно холодно, в то время как бледные щеки Макарова заметно порозовели. Самое ужасное, ладони приклеились к лицу Максима, словно их держал в плену огромный магнит.
Глаза мальчишки-вампира перестали быть стеклянными. Ожили. Беспокойно заморгали. И заглянули в мои.
- Отпусти, - выдохнула я отчаянно. - Прекрати.
- Александра! - Дмитрий, наконец, сообразил, что творится что-то неладное и с силой дернул мои руки. Отлепить их получилось со второй попытки. Мы с красавчиком повалились на траву в одну сторону, Макаров - в другую.
- Я не хотел, - застонал Макс, перекатываясь с боку на бок. - Я не хотел убивать Ро-о-ому.
Признаться, я думала, только в кино действующие лица замирают столь нелепо в кульминационный момент. Оказывается, и в реальность (или в псевдореальности?!) тоже. Мы с Дмитрием так и остались лежать, раскрыв рты. Я от растерянности, он, подозреваю, еще и от боли. Ибо меня угораздило упереться локтем ему в живот и не заметить сего момента. Но больше всех отличился Вовочка. Насупился. Помрачнел. А потом сиганул прочь со Слоя, приказав небесам транспортировать его в убежище. Перетрусил поросенок малолетний. Решил спрятаться. Не за маминой юбкой, так на прихватизированном Поточном клочке земли.
- Нам тоже пора, мальчику мы сейчас не помощники, - сдавленно констатировал Дмитрий, когда я соизволила перестать наваливаться и коряво извинилась.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть, с сожалением глядя на притихшего на траве Макарова. Украденной энергии хватило, чтобы произнести несколько слов, а затем Страх снова поглотил его в косматые объятия...
На новом Слое, выбранном Потоком по моему приказу, светило солнце. Оно пришло на пустынную улицу мегаполиса после проливного дождя и теперь отражалось в маленьких озерах, которые язык не поворачивался назвать лужами. Пахло весной. Поздней. Когда распускаются терпкие сирень и черемуха, а соскучившиеся по теплу горожане достают летний гардероб.
Мне здесь могло бы понравиться. Погода отличная - и тепло, и свежо одновременно. И ни единого пугливого существа вокруг, способного при виде нас с Дмитрием срочно поменять направление. Вот только перед глазами продолжал маячить поверженный Поточным наваждением Максим, а по коже резво скакали мурашки. Ох, было в этом ангелоподобном малыше Роме нечто жуткое, покрывающее вены инеем.
- Симпатичное место, - решился нарушить тишину Дмитрий, бесцельно прошагав рядом минут пять. Я, впрочем, старательно обходила лужи, тоже не слишком понимая, куда и зачем направляюсь. Вперед "от себя" и ладно.
- Да, вполне. Люблю город после дождя. Умытый и свежий.
- Вы думаете о Максиме, верно?
- И да, и нет, - перед тем, как Дмитрий заговорил, я как раз сообразила, что, возможно, смогу найти способ избавить Макарова от кошмара. - Я знаю девушку, сумевшую побороть мир, навязанный Страхом. Ее зовут Света. Мы увидимся. Скоро.
- Кто она? - парень подал руку, заметив, что я собираюсь миновать особенно громадную лужу по поребрику.
- Не скажу, - объявила я, проигнорировав предложенную помощь. - Пока вы не признаетесь, что лжете про амнезию, и не объясните, откуда знаете про Перепутья и почему не можете ничего изменить.