Кровь.
На лице Геллии читалось торжество.
- Я так и знала! – вскричала она, - Да ты же неадекватный! Посмотри на себя! А что дальше? На меня руку поднимешь? На нашу дочь?!
Она словно провоцировала его на продолжение – и ярость внутри никуда не уходила, только переполняя чашу все больше и больше.
Другого выхода не оставалось.
Резко развернувшись, Квинт вышел за дверь. Прочь отсюда, скорее, пока не стало слишком поздно.
Хотелось схватить Калавию и бежать вместе с ней как можно дальше. Пока Геллия окончательно не настроила ее против него – и не лишила его единственного человека в этой жизни, которым он дорожил.
Но военный лагерь был не местом для маленькой девочки, пусть и был идеальным местом для ее отца.
- Ну что, тебя можно поздравить, важная шишка? – вместо “привет” сказал Пулло, едва завидев его на пороге претория.
Туча, что преследовала Квинта всюду, не могла попасть только сюда, неизменно оставаясь за толстыми стенами.
- Вроде того, - хмыкнул он.
На столе тут же материализовались амфора и две чаши.
- Слушай, ну такое дело нельзя не отметить! – жизнерадостно заявил Пулло.
Квинт облизнул губы. Соблазн выпить был слишком и слишком велик, но…
- Не, я пас, скоро первое собрание штаба.
- Ну и что! – хорошо известный любитель выпить, Пулло не изменял себе, - Солнце еще вон как высоко, даже если Цезаря кто-то покусает, и он решит завтра сразу в бой – успеешь проспаться.
Квинт хмыкнул:
- Тит, я нас знаю, если мы начнем, только богам известно, когда мы остановимся. Кроме того, я не хочу, чтобы меня в первый же день в должности увидели блюющим где-нибудь на Субурре.
Пулло отступил и шутливо поднял руки в сдающемся жесте:
- Ладно-ладно, командир, слушаюсь и повинуюсь.
Квинт прыснул:
- Ну ты уж совсем-то не перебарщивай, - он устроился в кресле и уже без тени шутливости посмотрел на Пулло, - Что там, с салагами разобрался?
Веселье-весельем, а работы у них был непочатый край.
Пулло тут же изменился в лице. Коротко кивнув, он разве что не с головой зарылся в шкаф, и копался там, пока не нашел несколько свитков.
- В общем, все плохо, - протянув Квинту свитки, начал Пулло, - Целая схема, рядовые и один центурион. Травили весь новый набор. Мне пришлось сильно попотеть, чтобы все выяснить – салаги не хотели и не хотят об этом говорить. Я приказал высечь всех зачинщиков и разжаловал центуриона, который их покрывал, но, боюсь, этого будет недостаточно.
- Кто они? – Квинт устроился на кресле напротив Пулло.
- В том-то и дело, что старые восточные ветераны Помпея и парочка наших еще из Галлии, - раздосадовано выдохнул Пулло, - У них огромный опыт, они нам нужны, их нельзя просто под зад.
Квинт задумался:
- Тогда, может, небольшая перетасовка? Их перекинем к моим мужикам, в десятый, а нескольких моих – к тебе? Среди эвокатов не повыпендриваешься.
Пулло хмыкнул. Идея ему явно пришлась по душе.
А вот Квинту она разонравилась довольно быстро:
- Хотя нет, не обращай внимания, это я глупость ляпнул. Мужики не согласятся идти в другой легион. Тогда может… Я буду проводить донабор десятого в любом случае, со дня на день поеду на юг за этим. Могу прислать тебе новобранцев, а ты мне этих придурков.
- Хорошая идея, - пожал плечами Пулло. Впрочем, на его лице было написано, что предыдущая ему понравилась больше.
- Сколько тебе надо?
- Шестеро.
- Тогда не вижу ни одной причины, почему бы и нет. Шесть человек особой роли не играют, - отозвался Квинт и тут же спросил вдогонку, - А что там по спискам третьего?
Собрание было совсем скоро – и он должен был прийти на него во всеоружии. Сын лавочника посреди потомственных всадников, он и так имел все шансы сесть в лужу, и не нужно было их усугублять.
Удобное самооправдание для того, чтобы просто не идти домой – но оно перестало работать, как только он разгреб все дела.
Вечер все равно наступил – а вместе с ним наступило и неизбежное.
Квартира привычно встретила его могильной тишиной. Стоя за дверью, Квинт сжимал в руке записку, которую передал ему сосед, слышал, как Геллия разговаривает с Калавией – и не решался вставить ключ в замок. Он словно стал лишним на их странном празднике жизни.
Ключ с едва слышным щелчком провернулся в замке. Дверь скрипнула – и разговор затих. Только для того, чтобы возобновиться, когда Квинт, только-только стащив тогу, вошел в атрий.
Геллия словно специально ждала его, стоя по самой середине комнаты, уперев руки в боки. Калавии нигде не было видно. Видимо, ей все-таки хватило мозгов сначала уложить ее спать.
- Я все знаю, Квинт, - твердо сказала Геллия.
На мгновение Квинт будто бы снова стал нашкодившим подростком, а она – превратилась в его мать. Он несколько раз неловко мотнул головой, но для того, чтобы отогнать этот настырный образ требовалось куда больше усилий.
Сперва Квинт попытался сменить тему:
- У нас есть еда, или мне сходить купить? Жрать жутко охота.
Но это не сработало.
- Не увиливай от разговора! – прошипела Геллия
- От какого разговора? – Квинт на удивление спокойно поставил сумку с табличками на стол, хотя внутри все вскипало и клокотало.
Геллия на мгновение стушевалась, но быстро нашлась:
- О твоем этом так называемом назначении!
Квинт несколько раз шумно вдохнул и выдохнул перед тем, как открыть рот:
- Геллия, это не обсуждается. Я военный трибун, это уже окончательно. Нравится тебе это или нет.
Сил вести этот бесконечный, ходящий по кругу разговор, просто не осталось.
Геллия обессиленно упала на кресло и обхватила голову руками:
- Да почему ты просто не отказался?! – воскликнула она, - Разве ты еще что-то должен этому Цезарю? Ты его спас, разве этого недостаточно?!
- Геллия, да что с тобой не так! – вскричал Квинт и с силой заехал кулаком по столу. В соседней комнате захныкала и заворочалась Калавия, и он тут же сбавил обороты, - Ты меня вообще слушаешь? Это мой единственный шанс выбраться из этого… Этого… - он развел руками в неопределенном жесте, но так и не смог подобрать правильное слово, - Этого. Это наш единственный шанс, как ты этого не понимаешь!
- Выбраться из чего, Квинт? – Геллия подняла голову и требовательно посмотрела на него, - Тебе что, не нравится наша жизнь?!
И он взорвался:
- Нет, Аид тебя побери! Не нравится, представь себе! – не в силах удержать себя в руках, он принялся ходить по комнате из стороны в сторону, - Как ты не понимаешь, я вырос здесь, вот прямо здесь, в Городе, на Субурре. Я привык, что вокруг всегда что-то происходит. Абсолютно всегда, без исключений. А у нас что? А? Ордий жене изменил, уже полгода все обсасывают! Да это новость на два часа не больше! Мне эта серость, она вот уже где! – Квинт провел указательным пальцем по горлу, - Я хочу большего. Я могу достичь большего, чтоб тебя!
- Ах вот ты как запел! – немедленно взвилась Геллия, - А как рассказывал, как рассказывал! И земля у тебя, и отступные, и поселимся, будем спокойно жить, детей заведем. А я уши развесила и поверила тебе, как дура! Почему я вообще выбрала тебя, а не Руга?!
Квинт остановился на месте и пристально уставился на нее.
- Что…? – в его голосе звучал лед.
Всхлип раздался совсем рядом, и ярость словно ветром сдуло.
Калавия стояла в двери, обнимала свою куклу и была готова расплакаться.
- Мам… Пап… Пожалуйста, не ссорьтесь…
Ветер не достигал сокрытого внутри квартиры атрия, и заснуть было невозможно из-за невыносимой духоты. Квинт не мог и не хотел видеть Геллию, - хотя бы до утра, если иных вариантов не существовало, - и варианта пойти спать в прохладную спальню тоже не было.
Позабытая на столе еще вечером записка стала первой жертвой его бессонницы.