Воздуха сразу стало больше.
- Цезарь! – окликнул его кто-то и он обернулся на звук. Улыбающийся Каллимах стоял в дверном проеме, отделявшем внутренние помещения дома от атрия, - Ты меня вызывал?
Вызывал…? А, да, точно.
Сглотнув застрявший в горле ком, Гай кивнул:
- Вызывал-вызывал. Пойдем, дело есть.
Каллимах кивнул и с все той же улыбкой проследовал за ним, в таблинум. Пизон предпочитал работать по утрам, и сейчас таблинум пустовал.
Только плотно закрыв раздвижную дверь, Гай начал:
- Это по поводу того раба, про которого ты говорил. Аймар, кажется? – он устроился на кресле и жестом пригласил Каллимаха садиться.
- Да, - кивнул Каллимах, приняв его приглашение.
- Можешь описать, как он выглядит?
Каллимах задумался:
- Ну… Невысокий такой, плотный, глаза светлые. Усы у него есть, длинные такие.
С таким описанием далеко не уедешь. Половину Субурры можно переловить, и все равно не найти.
Идея пришла в голову неожиданно.
- Скажи мне, Каллимах, - Гай сложил руки в замок перед собой и серьезно посмотрел на раба, - Ты умеешь хранить секреты?
- Смотря что мне предложат взамен, - быстро сориентировался Каллимах, принимая правила игры.
- Как у тебя с грамотностью? – Гай перебросил шарик обратно на его сторону.
- Да нормально, не жалуюсь, а что? – хитро прищурился Каллимах.
- Что если я предложу тебе поработать моим секретарем? Скажем, пару лет, а потом я тебя освобожу. А ты взамен не будешь трепаться о том, что сейчас увидишь?
На лице Каллимаха отразился весь спектр эмоций, прежде чем он сказал:
- Я даже боюсь предположить, что ты имеешь ввиду.
- Даже не пытайся, не угадаешь, - хмыкнул Гай, - Ну так что, по рукам?
Каллимах ответил не сразу, но ответ его был положительным:
- По рукам.
Гай облегченно выдохнул и достал из-под кипы свитков, покоившихся на одной из полок, свернутый планшет. На попытку включения тот отреагировал миганием индикатора низкого заряда батареи. Каллимах внимательно наблюдал за его движениями, но никак их не комментировал.
- Сейчас, - Гай достал с той же полки короткий провод и подключил планшет к браслету на своей руке. На экране тут же отобразился логотип производителя.
Глаза Каллимаха округлились.
- Давай так, - Гай уселся обратно, прикидываясь, что ничего не заметил, - Ты описываешь мне Аймара, как можно более подробно. По этому описанию я генерирую картинку, а ты смотришь и говоришь, похоже или нет.
- Это еще что такое? – Каллимах отмер и ткнул пальцем в планшет. Тот только что загрузился и теперь отображал стартовый экран.
- Планшетный компьютер, - абсолютно точный и абсолютно бесполезный для Каллимаха ответ.
- И где ты его взял?! – из всех возможных вопросов, в голову Каллимаху почему-то пришел именно этот.
Гай тяжело вздохнул:
- Это очень длинная история. Раз ты пообещал не трепаться, я тебе ее расскажу, только учти, что правды не знает никто, кроме Бальба, Пизона, Кальпурнии, Квинкции и Калавия. Поэтому, кроме них – никому.
Каллимах кивнул, наполовину энергично, наполовину ошарашенно.
- Отлично, - резюмировал Гай, - Тогда слушай.
Рассказ занял у него, по ощущениям, не один час и к делу они с Каллимахом вернулись только тогда, когда заходящее солнце осветило небо красноватым цветом. Встроенный в планшет искусственный интеллект справился с задачей составления фоторобота намного лучше, чем мог бы любой раб-художник – и в конечном итоге игра стоила свеч.
Но вся она не имела бы никакого смысла без следующего шага.
Найти каупону, в которой остановился Калавий, не представляло особого труда. Некоторые заведения на Субурре пережили его один раз и имели все шансы повторить свой успех во второй – и выбранное Калавием в качестве временного пристанища оказалось именно из таких.
Во всяком случае, Гай помнил эту каупону с самого детства.
Несмотря на открытую дверь, в большом зале на первом этаже все равно стояла стойкая вонь перегара. Доступные цены приводили к тому, что ближе к вечеру здесь невозможно было протолкнуться от желающих выпить.
В арендованной комнате Калавия не обнаружилось, поэтому Гай вернулся на первый этаж и, в попытке смешаться с местным контингентом, заказал себе вина, украдкой поглядывая на приветственно распахнутую дверь и придерживая свободной рукой сумку с планшетом. Здесь всегда хватало любителей поживиться всем, что не приколочено к полу, а уж тем более – тем, что висело на поясе у зазевавшегося типа в тунике с двумя красными полосами.
Чем больше проходило времени и меньше становилось людей в зале, тем более неприязненные взгляды на него бросал хозяин каупоны. За весь вечер Гай едва выпил две чаши вина, чем явно не удовлетворил его завышенных ожиданий.
До закрытия нижнего зала каупоны, Калавий так и не объявился, и Гаю пришлось уйти ни с чем. Однако, удача не покинула его в этот день окончательно – дома его ожидал один из отправленных утром к Скрибонии рабов, с набитой свитками сумкой в руках:
- Вот. Все, что смог найти. Там столько имен, что у меня в глазах уже рябит.
- За последнее время что-то есть? – Гай перевел на него настороженный взгляд.
Раб кивнул:
- Все. Оформлено так, что носа не подточишь.
Гай задумчиво почесал подбородок. Если уничтожить совсем все, это будет выглядеть подозрительно, но что, если…
- Давай сюда, разберемся, - Гай отобрал у раба сумку, - И можешь быть свободен.
Что, если не замахиваться на все?
Утро перед первым заседанием сената ознаменовалось невероятным столпотворением. Оно началось еще с атрия дома Пизона, продолжилось после того, как они с последним, кое как собравшись, все-таки вышли на улицу, и достигло своего пика возле храма Юпитера на Капитолии. Сенаторы и авгуры, что спешили в храм после обязательного жертвоприношения, терялись среди огромной массы зевак.
Реальность превзошла все самые смелые ожидания, и созванное Тавром заседание произвело настоящий фурор.
Широко распахнутые двери храма, - двери, что целый год снились ему заколоченными навсегда, - были совсем близко, но одновременно с этим очень далеко. Плотная стена людей расступалась крайне неохотно. Все считали своим долгом обязательно переброситься с ним хотя бы парой слов, что замедляло продвижение еще сильнее.
Даже в его бытность диктатором, было как-то поспокойнее, сейчас же все словно сума посходили.
Запыхавшийся и раскрасневшийся Бальб появился из ниоткуда. Вынырнул из-за очередной кучки зевак, и, смахнув пот со лба, без лишних формальностей сказал:
- Ну и народу собралось, насилу к вам пробился, - после чего по очереди поздоровался с ним и Пизоном.
Гай хмыкнул и оглянулся в поисках хотя бы какой-то бреши в рядах зевак.
Такой ажиотаж все-таки был редкостью. За свою долгую карьеру, он мог припомнить только два заседания, спровоцировавших подобное оживление – в начале его первого консульства[2], когда рассматривался первый аграрный закон, и за десять дней до декабрьских ид в год консульства Цицерона и Гибриды[3], когда решалась судьба сподвижников Катилины.
Остальные проходили в куда более спокойной обстановке.
- Как думаете, что Тавр так хочет обсудить? – спросил Бальб, выдергивая его из воспоминаний.
Ему ответил Пизон:
- У нас нет консулов, осталась всего пара преторов, а на юге сидит мятежник, готовый в любой момент ударить. Дай угадаю. Наверное… - он потер подбородок в притворной задумчивости, - Цены на зерно. Точно, их.
Гай прыснул в кулак, а Бальб хмыкнул:
- Да кто его разберет. Может и цены на зерно.
Пизон покачал головой, а затем встрепенулся, когда Гай ткнул его локтем в бок и указал на просвет между людьми, из-за которого виднелся храм.
Ликторы Тавра, что оттискивали толпу от дверей, без вопросов пустили их вовнутрь. Оживление снаружи создавало ощущение, что и внутри яблоку негде было упасть – но оно было ошибочным. Больше половины мест пустовали. Многие из тех отцов-сенаторовв, что все же решились прийти, разбились по кучкам и настороженно переговаривались между собой.