Манила:
- Тю-тю-тю…
Ни одна не приходила на зов.
Среди четырнадцати не было той, которая улетела весной.
За окном зима - крыши соседних домов белые, на дворе снег по колено. Вчера ветер свистел в ружейных стволах, а сегодня воет в трубе - приюта ищет, подобно маленьким птичкам.
А на третий день ветер зашёл с другой стороны, с той, откуда зима не ожидала, подул теплом и сдунул с земли белое пуховое, но холодное покрывало. Солнышко просквозило стёкла нашей квартиры не горячими, но всё же ласковыми лучами. Тёплый ветер прогнал зиму обратно. Поторопилась она, не в своё время пришла.
Птички стали поглядывать на окна, и некоторые из них взлетели на подоконники. Двойные рамы закрывали им путь.
Коля пришёл посмотреть на птичек и принять участие в обсуждении их дальнейшей судьбы.
В моём кабинете собрались все участники «совещания»: Леночка, Коля и я. Фингал тоже присутствовал. Пёс сидел, распушив по полу хвост и поглядывая на птичек, которые после сытного обеда пили воду из чайных блюдечек.
Мы боялись, что Леночка предложит всех перепёлок оставить до весны в нашей квартире.
Но она любила их по-настоящему.
- Коля, - начала она, - скажите, пожалуйста, птички не попадут под снег, если мы их выпустим отсюда?
Серьёзность вопроса Фингал подтвердил ударом хвоста, и за это она правой ручонкой обвила шею друга и потрогала длинное лохматое ухо.
Коля ответил:
- Они улетят.
- Куда? Той дорогой, куда ушли весна и лето?
- Да, туда…
- А к нам они ещё прилетят?
- В мае, - заявил Коля. - Перепёлки прилетят к нам вслед за весной…
Наше совещание постановило: освободить птичек. Против не было ни одного голоса.
Коля принёс со станции юных натуралистов четырнадцать алюминиевых колечек. На каждом из них стоял номер и слово «Москва». Колечки легко наделись на птичьи ножки.
После того, как номера были записаны в тетрадку, мы вынесли на огород наших крылатых гостей и отпустили.
Птички разлетелись в разные стороны. Две опустились в заросли конопли около забора. А вечером на солнечном заходе началась перекличка. Она длилась недолго. Птички знали путь к югу. Их бойкие крылышки уверенно дробили тьму осеннего вечера.
Пройдёт длинная снежная зима. Прилетит на родину весна, а за нею и перепёлки возвратятся в те поля, где они родились.
Там птички и совьют себе гнёздышки.
КУРОПАТКА
Осенью увядшую траву и опавшую листву дождями прибило к земле. Снегопад дважды белил колхозные поля. Южный ветер тоже дважды своей тёплой волной смывал побелку. И поля стояли серые.
Серые куропатки любят бесснежные поля, - они серых птиц делают невидимыми. И потому осенью птицы подпускают собаку на близкую стойку. А это означает - Фингал их почует, тихонечко подвинется и, остановившись, замрёт, указывая направление носом, словно говорит мне:
- Хотя я и не вижу их, но чувствую, вот они сидят, пахнет куропатками.
В такое время эти неперелётные полевые курочки и охотника подпускают на близкий выстрел. Птицы думают - их, серых, охотник не увидит. А ему и видеть не надо. Когда собака подведёт совсем близко, табунок взлетит; тогда - стреляй, охотник!
И вот, в начале ноября, когда второй раз согнало снег и поля сделались серыми, я спросил Фингала, потрогав ружьё, висевшее над кроватью:
- Не сходить ли нам на охоту на серых куропаток?
Фингал радостно трижды пробасил: «Ав, ав, ав», и взглядом, горевшим от нетерпения, позвал:
- Пойдём скорее. Ах, я так хочу на охоту.
На поясе патронташ, полностью набитый патронами, за плечами на ремне ружьё, на боку сетка для дичи. Впереди бежит Фингал и громким лаем докладывает всей улице о важном большом деле:
- Мы идём на охоту.
Встречные улыбаются. Даже незнакомые останавливаются, разговаривают и провожают дружественными взглядами.
Народ любит охотников.
В поле Фингал быстро нашёл табунок куропаток, привёл меня и показал:
- Вот они, на жнивье. Сейчас полетят.
Куропатки были напуганы выстрелами охотников.
Взлетели далеко. Я выстрелил. Одна птица снизилась, опустилась на землю и побежала.
Не знаю, как у других охотников, но у меня всегда сочувственно билось сердце, когда я видел подраненную птицу.
Удивительная собака - Фингал… Раненую птицу несёт, не помяв ни одного пёрышка. Чтобы не причинить боли, берёт её осторожно, тихо, как санитары берут раненого на поле боя. Фингал остановился у моих ног. Взгляд и движения его говорили:
- Возьми осторожно. Ей больно.